— Ну вдруг им устроители игры мозги обработали каким-нибудь излучением?.. Помнишь, как в фильмах про инопланетян? — предположил я, и сам понимая, какой лютый бред несу.

— Помню… Знаешь, мне фильмов не хватает по вечерам, — девушка положила голову мне на плечо. — Вот странно, вроде вся жизнь тут — как один сплошной фильм, а хочется сидеть на диване и наблюдать за этим со стороны, а не участвовать… А ведь раньше всегда представляла себя на месте главных героев…

— Я тоже, — кивнул я. — Но недолго!

— Почему недолго? — удивилась Ариша.

— Знаешь, любой фильм сразу превращался в моих фантазиях либо в комедию, либо в лютый треш…

— С тобой в главной роли? Я не удивлена! — девушка зевнула, прикрыв рот ладошкой, а я, не удержавшись, зевнул вместе с ней.

— О! Хорошая новость! Я не шизофреник! — усмехнулся я.

— Это почему и к чему? — не поняла Ариша.

— Ты зевнула, и я тоже зевнул, — с серьёзным лицом пояснил я ей. — А у шизофреников этот рефлекс не срабатывает. Психиатры даже выявляют их таким способом.

— Ну тогда у меня для тебя есть плохая новость… — глядя мне в глаза, произнесла Ариша и похлопала меня ладошкой по груди.

— Это какая такая? — заинтересовался я.

— В мире больше сотни основных видов психических заболеваний, — ответила Ариша. — И ты точно псих!.. Любимый псих…

Хорошо быть любимым, но плохо быть психом… На размышления, что вообще на неё нашло и почему девушки — странные существа, я потратил ещё минут десять, упустив тот момент, когда уснула моя женщина. До каюты я её уже донёс на руках. Она хоть и просыпалась, когда я спотыкался от лёгкой качки, но почти сразу снова закрывала глаза.

Утром нам уже пришлось грести против ветра. Ветерок был пока слабый, зато дул строго с запада. Однако линия Валов медленно загибалась на юг, и очень скоро Медоед приказал ставить парус. Тримаран поймал ветер и пошёл быстрее.

— Всё, дальше плывём, как плывём… — заметил он.

— Долго ещё? — поинтересовался я.

— Мы почти на месте. Просто вход широкий, — пояснил бывший лидер Альянса. — Скоро увидите местную достопримечательность.

Ветер крепчал, и волнение на море всё усиливалось. Но не из-за ветра. Волны были слишком большими, да и двигались как-то чересчур хаотически… «Три топора» всё дальше отходили от Валов, где было немного поспокойнее. В этот день греблю мы отменили, чтобы набраться сил на будущее.

А на следующий день мы, наконец, увидели вторую стену ущелья Волн. Точнее, саму линию обрушения валов мы не видели теперь ни справа, ни слева — но возникало стойкое ощущение, что находишься в каком-то овраге из воды. С двух сторон катились волны, захлёстывая друг друга. А между ними оставался узкий — всего в три-четыре километра — проход, испещрённый волнами поменьше, мечущимися в разных направлениях.