— Сережа, ты как себя чувствуешь?

— Терпимо.

— У тебя сотрясение…

— Не сомневаюсь… Марина, что с Судоплатовым? — едва выговорил я.

— В коме. Тяжелое ранение, он у нас.

— Позови Олега.

Через пару минут нарисовался Дегтярев, собранный, с колючим взглядом, натянутый как струна. Такое состояние у него бывает, только когда он очень сильно злится.

— Олег, как обстановка?

— Херово. Вашу группу всю положили. Практически всех. Подобрали пятерых тяжелых, включая тебя и Судоплатова.

— Нападавшие?

— Двоих взяли.

— Надо сообщить…

— Хер там. В стране творится неизвестно что. Мы отрезаны.

— Что случилось?

— На подмосковную резиденцию Сталина, когда он там ждал тебя, упал набитый взрывчаткой самолет, управляемый пилотом-смертником. Больше информации никакой. Усадьба отрезана от всех линий связи, мы приняли решение, пока обстановка не прояснится, уходить…

— Нельзя всё бросать.

— Сережа, нас сделают крайними. И сейчас, когда ни Сталина, ни Берии, ни Судоплатова нет, мы беззащитны перед теми, кто придет к власти. А придут уроды, которые опять сольют страну западным заморышам.

— Я понял. Нас переиграли. Они пошли ва-банк и в самый подходящий момент ударили, именно тогда, когда мы стоим на пороге победы. У них просто не было другого выхода, поэтому пришлось пойти на такой шаг.

Голова закружилась, и я уже ничего не мог говорить. Тяжесть случившегося меня давила как никогда. В этот мир вложено столько сил и средств, переселено столько народа, и сейчас все это придется бросать.

— Олег, установи связь со штабами фронтов и армий, где есть наши дешифровальные отделы. Передай сигнал «Охота-250» и ключ «Терновник». Это на крайний случай…