Озеро метров триста, за ним почти ровная поляна, на которой стоят два капонира и самолеты. Много самолетов.

— Самолетов около десятка, с голубыми свастиками. «Буффало», И-15, «чайки», «фоккеры»…

Это лейтенант под руку дышит и смотрит в свой бинокль.

— Еще пять «мессеров» с немецкой…

Да, это не просто полярный лис — это очень толстый полярный лис!

Будто из-под земли вырастает разведка.

— Докладывайте!

— К аэродрому только две дороги. От нас и с той стороны озера. Взлетная полоса упирается в озеро. Если будут взлетать, пройдут прямо над головой. Там, дальше, есть открытое пространство — пляжик маленький, аэродром как на ладони.

— Прикрытие?

— Не разглядеть… или спрятано.

— Плохо, очень плохо.

— Что вы думаете, товарищ капитан? — Лейтенант еще молод, но боевой.

— А у нас есть выбор? Нельзя дать им взлететь…

Лейтенант кивнул. Нас двадцать семь — последняя партия, и я с лейтенантом. А сколько немцев на аэродроме? Еще обслуживающий персонал, еще охранение… Мать моя женщина! Что ж мы собрались делать? Смотрю на мужиков и понимаю — сделают! Даже не обсуждается… самолетам нельзя дать взлететь. Кому жить, кому умирать — не мы решаем… это война.

— На пляже останутся Первый, Восьмой, Двенадцатый и… Седьмой, — по-прежнему по номерам. Удобнее, да и ребята уже привыкли, — дальность метров восемьсот — предельная, но к самолетам никто не должен подойти. И на взлете, если что, бронебойными. Это к тебе, Седьмой. Дальше. Охрану на перешейке снимаем в ножи — Третий и Девятый с этого края. Одиннадцатый и Восемнадцатый — с дальнего. БТРы прикроют отходы. К дальнему перешейку идет группа лейтенанта. Минирование на Пятнадцатом, Шестнадцатом и Двадцать шестом — не подведите. Прикрытие отхода и БТРов — Второй, Четвертый, Шестой, Четырнадцатый, Двадцать третий и Двадцать пятый. Все остальные — по обстоятельствам. Сами себе «и начальник и падишах» — как учились. Операцию начинаем через полчаса, в двенадцать сорок пять. Я на вас надеюсь, ребята. Все. Вперед!

Ровно в назначенное время — первый выстрел со стороны пляжа. Немцы всполошились. Поздно! Мы уже здесь! Ага, вот и прорезались огневые точки: пара зениток — трехдюймовых «Лендера», тридцатисемимиллиметровый «Бофорс», счетверенные пулеметы — четыре огневые точки… сидели, выжидали до последнего. Мои диверсанты растворились в белой круговерти. Выстрелы, крики… Сама стреляю и, кажется, кричу. Внезапность сыграла на руку, но немцы быстро приходят в себя и огрызаются. Все в какой-то дикой пляске — огонь, взрывы, стрельба…

Внезапный огромный взрыв, а за ним столб пламени.