Прикрыв дверь, я заблокировал ее специально припасенным пожарным ломиком и, приложив ухо к двери, с любопытством прислушался.

Тишина и недоуменное бормотание.

Я нахмурился. Где вопли и крики о помощи, неужто Серега доволен моим подарком?

— Что там? — раздался у самого уха вопрос на русском.

Я резко выпрямился и боднул темечком Серегу в подбородок.

— Ты какого хрена тут шастаешь? Чего не спишь? — сердито спросил я, почесывая пострадавшую часть головы.

— В гальюн ходил, — озадаченно ответил он, держась за подбородок, ему тоже неслабо влетело.

«Вот гад, такую мстительную шутку испортил!» — расстроенно подумал я.

— А ты чего ходишь? — Он взглянул на ломик, которым я заблокировал дверь, и в его глазах стало появляться понимание.

«Ой, щас он попробует меня прибить. У него, конечно, ничего не выйдет, но попытка!..» — понял я его намерения, поэтому сделал то, что должен был сделать.

Подскочив к двери, пока Серега открывал рот, чтобы выложить все, что обо мне думает, я откинул ломик и крикнул недоумевающим толстушкам, почему их привели в пустую комнату:

— Мужик стоит, ату его, ату, — а сам метнулся по коридору к лестнице наверх. За мной, с криками, топало множество ног, но я не оглядывался, жизнь дороже, да и здоровье тоже.

— Слезай, — кричал капитан «Македонии», придерживая разорванную рубаху.

— Не, не слезу, — отрицательно качал я головой, еще крепче ухватившись за мачту.

— Давайте я его багром сшибу? — предлагал мстительный Серега.

«Он-то чего? Он же от баб, в отличие от команды, благополучно сбежал и закрылся в гальюне, дорогу к которому отлично знал!» — недоумевающе подумал я, поглядывая на него.

Тогда, когда я торопливо карабкался на мачту, женщины, не сумевшие поймать Серегу, вылезли на верхнюю палубу по моим следам. Первым, кто попался им в руки, был капитан, выглянувший из рубки на шум, о чем, кстати, сильно пожалел. Команда — те из них, кто успел выглянуть на шум — тоже пожалела.

Сидя на краспице, я азартно комментировал гонки с препятствиями по палубе команды моряков «Македонии» от трех возбужденных толстушек. Четвертая, деловито сопя, уже затащила первую, оглушительно верещащую жертву в неприметный уголок, который с моего насеста был очень даже приметным.

«Это сколько же времени у них мужиков не было, раз они так взбесились?» — думал я, с интересом поглядывая на вторую жертву, которую Зухра тащила вниз под палубу.