— Наверное, климат у вас теплый, — сделала вывод Натка и постучала по ближайшей бочке. — А все-таки отсюда что-нибудь можно пить или мы отравимся?

— А кто знает, я сам тут триста лет не был, — вздохнул король. — Если хотите знать мое мнение, я бы здесь ничего не трогал. Одно время была традиция накладывать на вина долгоиграющие отравительные заклятья.

— Ну и традиции у вас, черт подери, — мрачно сказала я. — Что мы пить-то будем?

— В коридоре есть источник воды, мы мимо него прошли. Остатки еды у нас есть с собой, а вообще за пищей придется выходить на поверхность. Тут я рассчитывал найти кое-какую посуду и, может быть, ткани — это все хранилось в комнатах за погребом, — с этими словами король, пролавировал между бочками и унесся куда-то, оставив нас в темнотище. Попереминавшись пару минут у какой-то сырой бочки, мы, наконец, сердитым хором закричали:

— Лид!

— Съели там его, что ли, — добавила подруга в сердцах. За бочками мелькнул свет, и к нам пролез умеренно довольный король, обвешанный блестящей посудой сложной формы и непонятного назначения и обернутый длинным куском светлой ткани с вышивкой.

— Большая часть, конечно, истлела, — обратился он ко мне, показательно дернув плечом. — Но то, что есть, подойдет, чтобы постелить на кровать.

— На чью? — хмыкнула Натка. — А, ну вообще, что я спрашиваю, на твою, ясное дело…

— Нет, на Сонину, — ответил король спокойно. — Под моей кроватью придется ставить угли, так что лучше обойтись без тканей, которые могут загореться.

— Да я тебе оторву кусочек, куда мне столько, — сказала я шепотом, глядя, как подруга завистливо щупает край ткани.

— Не кусочек, а кусок, — радостно поправила меня Натка. Лид, с трудом разворачиваясь в узком проходе между бочками, вдруг цыкнул на меня:

— Соня, там еще много ткани, перестань демонстрировать свою мелкую глупую щедрость.

Точнее, он употребил даже не слово «глупая», а варсотское жаргонное словечко, которое на русский можно было перевести скорее как «дурацкая». Я возмутилась до глубины души:

— Почему это моя щедрость дурацкая?

— Потому что дурацкая, — отрезал король.

— Ты, Лид, со своими плебеями вообще грубияном стал!

— Ты же, Соня, много раз мне говорила, что не признаешь разделения на высокородных и плебеев.

— Здорово, — умиленно вздохнула Натка. — Ссорятся из-за ерунды, прямо как старые добрые времена. Давно вы не лаялись…

Мы разом умолкли. Король обвешанной утварью путеводной звездой зашаркал перед нами, освещая выход из погреба, мы засеменили следом.

Выбравшись, наконец, из коридора, мы увидели, что ученики уже успели развести в печке огонь и даже начали чего-то варить в котелке.