— Да уж, — согласилась Аомамэ. — И смотрели на ту же самую луну.

Хозяйка слегка удивилась. Но, подумав, кивнула.

— Ты права. Если луна та же самая, ничего удивительного, что за четыре века музыка не изменилась.

— Почти та же самая, — сказала Аомамэ.

Но эти слова, похоже, не произвели на старушку особого впечатления.

— Эта музыка исполняется на старинных инструментах, — сказала хозяйка. — Таких же, как в Средние века, и по тем же нотам. Четыре века — а звук тот же самый. Как и твоя луна.

— Да, вещи могут оставаться такими же, — задумалась Аомамэ. — Но разве не меняется их восприятие человеком? А может, четыреста лет назад и ночи были темнее, и луны ярче? И у людей не было ни магнитофонов, ни компакт-дисков. И слушать музыку в нормальном качестве каждый день, как только захочется, нормальный человек позволить себе не мог. Это было привилегией избранных.

— Все так, — согласилась хозяйка. — Мы живем в удобном мире, где все вертится вокруг смакования нюансов. Вроде бы и луна та же, а каждый видит в ней что-то свое. Возможно, четыре века назад мы действительно были богаче… Да и просто ближе к природе.

— Но это был очень жестокий мир. Больше половины детей умирали от хронических болезней и голода. Корь, полиомиелит, туберкулез, оспа, чума выкашивали целые города. Большинство простого народа умирали, не дожив и до сорока. Женщины часто рожали и после тридцати становились беззубыми старухами. Невозможно было выжить без насилия. Малых детей заставляли работать так, что у них деформировались скелеты; детская проституция обоих полов считалась обычным делом. Больше половины народу жили в такой нищете, что думать о богатстве души никому и в голову не приходило. Улицы кишели нищими, калеками и преступниками. Любоваться луной, интересоваться пьесами Шекспира и наслаждаться музыкой Доуленда могли позволить себе считанные единицы.

Хозяйка улыбнулась:

— Оригинальный ход мыслей.

Аомамэ покачала головой.

— Да нет, самый обычный… Просто я книги люблю читать, особенно по истории.

— Я тоже люблю исторические книги. Они хорошо объясняют тот факт, что с древности и до наших дней мы практически не изменились. Сколько бы ни эволюционировали наши одежды или окружающий быт, мы думаем и делаем все то же самое, что и тысячи лет назад. Человеческие гены с тех пор особых трансформаций не претерпели. А мы для них — разовые носители. Они просто используют нас, поколение за поколением, как очередных лошадей. Для генов не существует ни зла, ни добра, они вообще об этом не думают. Будем мы счастливы или несчастны — им наплевать. Мы для них всего лишь средство. Их заботит лишь то, насколько мы эффективны.