— А что? В самом деле, — поддерживаю я, — почему бы и не попробовать. Может быть, мы действительно чего-то не понимаем. Разливай, Толя.

Первая же рюмка водки, закушенная бананом, наводит меня на грустные мысли о том, что в этой Фазе извратились не только нравы, но и вкусы. Мы смотрим друг на друга и «смакуем» свои ощущения. Вир молча встает и уходит на кухню. Через минуту он возвращается и ставит на стол тарелку с порезанной селедкой и луком. Анатолий вздыхает:

— К сожалению, эксперимент не дал положительных результатов. Больше я водку бананом закусывать не буду.

— Не переживай, Толя, — успокаиваю я его, разливая по второй рюмке. — Отрицательный результат — тоже результат. По крайней мере, мы поняли, что в этой Фазе и в этой стране тяга к экзотике полностью вытеснила здравый смысл. Выпьем, теперь уже нормально, без извращений.

Допив бутылку до конца, мы решаем на этом остановиться. Наташа с Анатолием и Вир уходят спать, а мы с Петром садимся заниматься. Хронофизик из меня, как из осла композитор, но другого здесь взять негде. Как могу, объясняю Петру основы теории множественности параллельных Миров-Фаз, стараясь подбирать при этом более-менее понятную терминологию. Не знаю, как воспринимает все мое красноречие Петр, но я к трем часам ночи уже никакой. Попробуйте объяснить основы тензорного исчисления школьнику, который только-только освоил начала алгебры.

В четвертом часу ночи мне становится до такой степени скверно, что меня может ввести в норму только полная коньячная бутылка. Лучше всего, распитая с кем-нибудь на пару. Бросаю взгляд на Петра. Тот вроде бы ничего, держится. Даже, кажется, готов воспринимать дальше. Ему, кажется, даже интересно. Но мне-то уже не по себе. Если он полагает, что я — неисчерпаемый источник сведений в области хронофизики на уровне, скажем, Мага, то он крупно ошибается. Я попросту иссяк. А вот если я приму, скажем, граммов сто, сто пятьдесят коньячку, то, пожалуй, смогу объяснять ему хронофизику и дальше. Ну а если добавить еще граммчиков сто, то я и на темпоральную математику отважусь. Высказываю это предложение Петру. Он недоверчиво смотрит на меня и качает головой:

— Ну, Андрей, ты даешь! Сколько мы с тобой в этих забегаловках приняли. Потом ты еще в кафе пошел и явно там, кроме кофе, еще что-то принимал. Здесь бутылочку на пятерых, правда, усидели. А ты еще намерен. Как ты вообще после этого держишься? Ты, вот, мне рассказываешь, объясняешь, а я ни в зуб ногой. Последний час уже ничего не понимаю. Ей-богу, если так и дальше пойдет, то я от вас просто сбегу. В этой зауми без пол-литра не разберешься.