— А вот этого, Дима, я и сам не знаю. Но могу сказать одно. Не исключено, что на нашем пути попадется такое, что ты об этой Фазе и о той, откуда мы только что сбежали, будешь вспоминать с мыслью: «Вот бы туда вернуться!»

— Что-то плохо верится. Что уж хуже-то может быть?

— Все может быть, Дима. Все может быть. Та Фаза, где вы жили, одна из наиболее благоприятных для существования человека. А поскольку параллельных Фаз бесконечное множество, прикинь, каково будет соотношение.

— Что-то не понял.

— А тут и понимать нечего. Сколько в Солнечной системе планет? Девять. На скольких из них может существовать разумная жизнь? Только на одной. Вот и здесь примерно так же. Дошло?

Дмитрий кивает и погружается в невеселые мысли. А я снова смотрю на небо. Нет. Здесь не Ядерная Зима. Вон, в разрывах облаков, показалось тусклое солнце. Оно имеет какой-то багровый оттенок, и его диск раза в полтора меньше привычного.

— Хм! Мы где-то чуть ли не на Марсе.

— А вам приходилось там бывать? — спрашивает Дмитрий.

— Нет. На Марсе не приходилось. А вот у других звезд — неоднократно.

— Расскажите.

— Как-нибудь потом, Дима. Сейчас, сам видишь, не до интересных бесед. Надо выбираться отсюда поскорее, пока не закоченели и не занесло нас песком.

Идем мы долго. По такому рыхлому песку не разгонишься. За все время пути нам не попадается ни одного живого существа. Ни зверей, ни птиц, ни насекомых. Ни кустика, ни травинки. Только песок и ветер. Привал делаем только один, чтобы передохнуть и подкрепиться. Подкрепляемся сухим пайком: бутерброды с ветчиной, обильно посыпанные серым песком.

В точку перехода мы прибываем уже глубокой ночью. Анатолий быстро настраивает аппаратуру, и через несколько минут в темноте начинает светиться сиреневый эллипс.

— Прошу, — Анатолий делает широкий жест рукой. Без всякого сожаления мы покидаем «марсианскую пустыню».

Мысль первая: «Лучше бы остаться там!» Мысль вторая: «Время побери! А сможем ли мы вообще отсюда куда-то выбраться?»

Мы стоим чуть ли не по пояс в густой жиже с неприятным, резким запахом каких-то углеводородов. Весьма ароматических. Здесь царит полумрак, от жидкости поднимаются густые испарения. Дальше чем на десять, пятнадцать шагов ничего не видно. И жара. Термометр показывает плюс сорок два.

— Еще один такой переход, Толя, и я тебя дисквалифицирую. Куда ты нас загнал, Время побери!

— А я откуда знаю? Надо было куда-нибудь уйти из той мерзлой пустыни, вот и ушли сюда.

— Если ты думаешь, что здесь лучше… В Схлопку! Где здесь ближайший переход куда-нибудь? Там хоть присесть можно было. А здесь? Представь, если придется тащиться по этому болоту те же пятьдесят километров.