— Держись, Дима! — слышу я голос Лены. — Мы идем к тебе!

— Дер… жусь! — хрипит Дмитрий.

«Не успеют», — мелькает мысль. Вот и все, Андрей Николаевич, собирайся в последний свой полет. Надо успеть резануть веревку прежде, чем это сделает Наташа. Вздыхаю и окидываю взглядом то, что вижу последнее в своей жизни.

— Вир! Стой! Что ты делаешь?! Сорвешься! — слышу я крики Лены и Анатолия.

Мимо меня пролетают в пропасть два ботинка, и внезапно перед глазами появляется веревка.

— Держи, Андрей! — кричит мне сверху Вир.

Мне некогда соображать, что да откуда. Хватаюсь за веревку и подтягиваюсь, ослабляя конец, который держит Дмитрий. Вижу, что такая же веревка уже спустилась и к Наташе. Она тоже подтягивается на ней.

Через несколько минут мы уже все вместе стоим на тесной площадке, держимся друг за друга, курим и, не скрывая восхищения, смотрим на наших героев. Дмитрий бледен до синевы. Его лицо по цвету не отличить от ледяной стены, к которой он привалился. Глаза его почти бессмысленно смотрят куда-то поверх горного гребня, а сигарета дрожит в бескровных губах. По-моему, он сам до сих пор не может понять: как он не только сумел удержаться на этом крохотном уступчике, но еще и нас удержал.

Вир сдержанно улыбается. Он стоит босой, но холод его, видимо, не беспокоит. Как он сумел, отцепившись от связки и съехав вниз, удержаться на таком крутом и скользком склоне? Это выше моего разумения. А ведь он еще две минуты помогал Дмитрию удержать меня и Наташу, пока сверху не спустились Лена, Анатолий и Сергей.

— Вир, — спрашиваю я, — как же ты закрепился? И зачем разулся?

Вир сгибает ногу в колене и показывает мне голую подошву. Она напоминает мне крупнозернистую наждачную бумагу. Я только качаю головой, а Вир поясняет:

— Мы у себя зимой, когда за глусами охотимся, всегда босые ходим. Глусы живут на крутых склонах, и склоны эти часто покрыты льдом. Как и здесь.

— Понятно. Ты — молодец! Вовремя сообразил, что можно сделать. Ну а ты, Димка, помяни мое слово. Быть тебе хроноагентом! И не просто хроноагентом, а хроноагентом экстра-класса. Как только отсюда выберемся, я лично тобой займусь. Как-никак, я теперь твой должник до скончания времен. А долг платежом красен.

— А я? Я ведь тоже его должник! — говорит Наташа. — Не узурпируй его, Андрей. Оставь и мне немного.

А Дмитрий, по-моему, еще плохо воспринимает обращенные к нему слова. Он никак не может прикурить вторую сигарету — так дрожат его руки. Чиркаю зажигалкой и похлопываю его по плечу.

— А ты, Димок, оказывается, из хорошего материала сработан. Не знаю, что там у тебя и как, но самое главное качество, надежность, у тебя есть. А остальное приложится.