Сергей минует проход и присоединяется к Петру и Наташе. Наташа полулежит, опираясь спиной на огромное колесо какой-то машины. У неё отходняк. Теперь — моя очередь. Бросаю взгляд на Лену. Она держится спокойно, как каменное изваяние, и только кивает мне. Киваю в ответ и подхожу к проходу. Боковым зрением замечаю, что Лем смотрит на меня как на покойника.

Первым делом я тоже передёргиваю затвор автомата и тут же усмехаюсь. Насмотрелся, Время побери! Затем я сосредотачиваюсь и ввожу себя в ускоренный ритм времени. Мобилизоваться надо предельно и задать себе максимальное ускорение. Лучше всего в сотни раз. Время с ними, с теми годами жизни, которые я при этом потеряю. Тут главное, саму жизнь не потерять.

Готово! Делаю несколько шагов вперёд и вдруг замечаю, что картина впереди резко меняется. Сначала происходит сдвиг всех цветов к красной части спектра. Затем справа, словно на экране, идёт сдвиг изображения, надвигается какая-то пустыня с песчаными барханами светло-коричневого цвета. Эта пустыня справа налево перекрывает мне проход, в конце которого я еще вижу своих друзей. Но вижу только Петра с Сергеем. Наташу уже перекрыла пустыня.

Граница пустыни быстро движется справа налево. Но она совсем уже рядом, и я успеваю проскочить. Я снова вижу конец прохода, где стоят Пётр с Сергеем и сидит Наташа. И всё это я вижу в нормальном цвете. Но спектр быстро сдвигается в фиолетовую сторону. Теперь уже слева направо движется какое-то мрачное болото, заросшее хвощами или папоротниками раза в два выше моего роста. На этот раз смена декораций происходит быстрее, и я едва успеваю проскочить в оставшуюся щель, через которую я вижу только ярко-синюю Наташу. Она напряженно всматривается в мою сторону и, конечно, ничего не видит.

А я уже не вижу ни её, ни Сергея. Теперь декорации надвигаются с двух сторон сразу, и я явно не успею проскочить между ними. Назад? Оглядываюсь через плечо. Там — арктическая пустыня под черным беззвёздным небом. Попался! Впереди в оставшейся щели виден только Пётр, переливающийся всеми цветами радуги. Он смотрит не на меня, а на излучатели на пирамидах.

Я тоже бросаю взгляд туда же. Проклятые параболоиды отклонились от нейтрального положения, в котором находились, когда я входил в проход. Приехали. Ускорение ритма времени не помогло. Что же делать? А делать нечего. Сейчас щель впереди перекроется, сзади она уже перекрыта, и меня сейчас начнёт швырять из одного пространства в другое. Одно утешает, что все другие теперь смогут пройти здесь беспрепятственно: и Толя, и Лена, и Лем. Лем выведет их к точке перехода, а Лена сумеет всё-таки дойти до нашей Нуль-Фазы. Сама дойдёт и ребят доведёт. А я? Мне остаётся только погибнуть с музыкой. А из всех музыкальных инструментов у меня в руках только автомат Калашникова. Сыграем на нём.