Я взял проведение этой операции на себя. Хотелось в деле проверить результативность своей деятельности в качестве императора. Да и внушить уверенность солдатам в том, что можно остановить германцев, схлестнувшись с ними лоб в лоб. Солдаты верили в удачливость Михаила. А я и не сомневался, что эта операция окажется удачной. Слишком много сил было в неё вложено. К тому же из данных разведки было известно, где немцы нанесут свой удар. Заблаговременно к восточной окраине Риги была передислоцирована бригада ракетных установок залпового огня и проведена тщательная рекогносцировка местности, по которой германцы собирались наступать. Строить какие-либо оборонительные сооружения либо оборудовать дополнительные капониры для пушек я запретил. Нельзя было показывать германцам, что мы знаем о готовящемся наступлении и проводим работы, чтобы его отразить. И немцы, несмотря на поднявшуюся суету в русской армии (наверняка их агентура доложила в Берлин о начавшейся усиленной боевой подготовке и переброске на Северный фронт 1-го и 2-го кавалерийских корпусов), повелись на нашу дезинформацию, что это связано с начавшимися волнениями в Финляндии. Волнения в великом княжестве, конечно, имели место (Маннергейм начал жёсткую зачистку националистического подполья и движения «Красная гвардия», дело дошло даже до перестрелок), но генерал-губернатор контролировал положение и не просил императора о помощи войсками. Мысль использовать события в Финляндии как объяснение причины переброски мобильных сил русской армии (это была не только кавалерия, но и все дивизионы броневиков, имевшихся в армии) принадлежала Кацу.

Идиотизм и самонадеянность германцев стали мне ясны, когда я ознакомился со свежей разведсводкой. К ней был приложен и последний приказ кайзера: «Для господства в Рижском заливе и обеспечения фланга Восточного фронта надлежит совместным ударом сухопутных и морских сил овладеть островами Эзель и Моон и запереть для неприятельских сил Большой Зунд». Мне смешно было это читать. Самым простым доказательством того, насколько слабо немцев интересовало положение в Рижском заливе, является их отношение к обороне берега в этом районе. За несколько лет они не построили ни одной, даже самой слабой береговой батареи. В это же время берега Фландрии были буквально усеяны орудиями самых разных калибров, вплоть до 381 мм. Если бы немцы поставили пару таких орудий не в районе Зебрюгге, а на мысе Домеснес, они не только немедленно вышвырнули бы русский флот из Рижского залива, но и быстро уничтожили бы батареи мыса Церель. Непродуманность приказа кайзера и вселила в меня уверенность, что наша операция, проработанная до мелочей, будет успешной.