— Постойте, вы считаете их разумными существами?! — искренне удивился Скуратов. — Ведь война может идти только между людьми!

— Разумные, неразумные, — пожал плечами индеец, — какая разница? Они были грозным врагом, их было много… Не называть же охотой бой, в котором сражаются сотни воинов — и только десятки выходят живыми? На моей памяти таких было немало. Если бы на нас напали камни и показали себя опасным врагом, то и борьбу с ними я бы тоже назвал войной.

«Чертово перо». Ни полковник Вашингтон, ни его малочисленный батальон иначе этот товар не называли. Какого бы мнения ни придерживалось правительство в далеком Лондоне или акционеры Огайской компании в Филадельфии. Неужели непонятно, что настоящий, правильный товар — это конопля? Товар стратегический, зависящий от потребности всех военных и торговых флотов мира в прочных канатах. Собственно, поэтому Джордж двенадцать лет назад поддался на уговоры брата Льюиса и согласился купить несколько акций Огайской компании. Дело казалось верным — форт, поселенцы, потом ввезенные из Африки рабы и бескрайние конопляные поля. Индейцы? Но для того есть форты! Укрыться, выстоять набег, отомстить по-ветхозаветному, не оставив ни челядины, ни скотины. Кто выживет, научится уважать белого человека, как умные звери учатся уважать человека вообще.

Увы, все оказалось совсем не так просто, как это расписывал брат. Ирокезы были многочисленны и мастерски устраивали засады. Потом какая-то сволочь продала им нарезные винтовки и даже пули научила заделывать. Льюис заболел чахоткой, нахватавшись сырого огайского воздуха раной в простреленных легких. Джорджу пришлось занять его место, достроить форт — и тут пришли французы. Наставили пушки и попросили уйти подобру-поздорову. Со знаменами, музыкой и любым барахлом. Вашингтон был склонен согласиться и уже составлял в голове куртуазный ответ, когда со стены форта бухнул мушкетный выстрел.

Виргинская голытьба показала себя во всей красе. Храбрые, но абсолютно неуправляемые люди. Люди, которым свой клок земли на неразграниченной территории гораздо важнее интересов компании или короля. На законы войны этим парням было наплевать, на неприятельские пушки — тоже. Сначала парламентеру разнесло голову — в клочки, на стене еще успели сострить — мол, вот как можно сделать из француза английского гвардейца. Раз, и синий мундир становится красным. Хотя наделе, скорее, черным, да зубоскалов это не волновало. Прикрыть юмором страх, показать храбрость — иное дело. А потом ответили французские пушки, с ненавидящим ревом рванулась в атаку пехота.