– Что-то я никак не возьму в толк, милейший, – прошамкала тётка Розалия, – когда это всё с вами случилось? И где?.. В загробном мире?

– В параллельном… – ответил за рассказчика Макс Линд.

– Понятно, – удовлетворенно кивнула та. – Сейчас это модно. Все эти россказни…

– Да, – откликнулся дядя Антуан. – Пора уже делать бизнес на путешествиях в параллелье. Если бы, конечно, оно существовало на самом деле.

– Оно – существует! – очень серьёзно возразил журналист. – И кое-кто, вопреки установленным законам, собирается прибрать его к рукам… Кстати, господин Дю, куда вы дели кинжал?

– Я его продал.

– Продали?!

– Да. Отдал его в уплату. Тому, кто помог мне вернуть нормальный человеческий облик.

– И кто же ваш спаситель?… Нет, ну честное слово, трактирщик, я что, клещами должен вытаскивать из вас каждую подробность?

– Один монах… Его звали Фурье. Он был настоятелем в монастыре цистерцианцев. Большого ума человек! Чернокнижник… Слышал, его потом казнили по обвинению инквизиции.

– Нет, – сухо отозвался журналист, делая пометки в своем блокноте. – Он инсценировал собственную смерть, как это делал неоднократно и до и после того… И вполне благополучно дожил до наших с вами дней. Умер он совсем недавно – и только потому, что кто-то отрубил ему голову. Случайно, не знаете, кто бы это мог сделать?

Кондитер потрясенно покачал головой.

– Отец Себастьен?! Я не знал…

В этот миг в гостиную ворвался дядя Винки. Он был в ярости:

– Из моей комнаты пропала очень дорогая вещь! – с ходу заявил он, не обращая внимания на остальных. – Я не потерплю воровства! И требую, чтобы тот, кто это сделал, немедленно вернул её обратно!

– И я даже знаю, что пропало! – перебил его Макс Линд. – Меч нигильга. Дядя Винки сощурился и запыхтел. Не обращая на него внимания, Линд вытащил телефон: – Пора вызывать подкрепление!

– А вы сами-то вообще, что тут ищете? – засучивая рукава, начал приближаться к нему дядюшка. – Чего вы тут всё вынюхиваете?! – было ясно, что задира всерьёз собирается задать взбучку нахальному журналисту.

– Спокойно, Коротышка! – невозмутимо приказал Линд, набирая номер.

Но рассвирепевший толстяк то ли не услышал последних слов, то ли не придал им значения: подлетев к журналисту, он рванул его за грудки и поднял с места. Телефон выпал из рук Линда на пол, вслед за ним посыпались пуговки с рубашки. Ворот сорочки Линда распахнулся и все увидели длинный багровый шрам на его груди.

– Я сказал: спокойно! – прорычал Линд в ответ, и неуловимым движением отправил дядю Винки в нокаут. – Теряешь сноровку, – заметил он тут же совершенно спокойно, и нагнулся поднять телефон.