– Госпожа Максималь, – с каменным лицом наклонился к ней Руфус, явно не обрадовавшийся ее внезапному появлению.

Она резко выставила ладонь, давая понять, что ей не нужны никчемные любезности, и заговорила:

– Какого черта вы оба тут творите? Зачем досаждаете господину Беднаму?

– Боюсь, вас это не совсем касается, – процедил равнодушно Хазен и его брови скривились, образовав нелепую волну.

– Господин Хазен, я, конечно, понимаю, вы большой знаток, кого и что должно касаться в наших семьях, но сделаете мне одолжение, заткнитесь, – ее голос был тверже камня, а от спокойствия каким она обладала, брала дрожь, – вы намного прелестнее, когда молчите, словно ледяная скульптура. Не пренебрегайте тем, что вам так идет.

Хазен насупился, и Муру даже показалось, что на секунду его мертвецки бледное лицо покраснело от гнева.

– Не нужно так сопеть, а то лопните, – похлопала она его по лицу, и Эрика даже приоткрыла рот от такой дерзости, – ступайте лучше к себе в кабинет, пока тут не пробежала очередная девица и не цапнула вас за ногу ни с того ни с сего. А то скоро от вас и не останется ничего, если продолжите лезть к тому, к кому не нужно.

На этих словах Руфус Хазен выпучил глаза – самообладание покидало его, и он вдохнул воздух так шумно, что казалось, это двигатель самолета заработал неподалеку. Мур впервые видел его таким. Но госпожа Максималь еще не закончила ставить их на место, и, посмотрев с некой брезгливостью на Барбару, продолжила:

– Детка, что с твоими бровями? От злости выпали? – лицо девушки залилось густой краской, и она сделалась похожей на беспомощного ягненка загнанного в угол, – кажется, тебе давно дали понять, что господин Беднам не намерен жениться на твоей маловыгодной особе, – она к ней наклонилась и более тихо добавила, – смотри, ты досаждаешь мне уже не в первый раз. Еще один прокол и вакансия горничной в моем доме ждет тебя.

Барбара тут же пролепетала какие-то извинения и в смущении вылетела вон. Господин Хазен теряясь, что эдакого съязвить напоследок так и потонул в словах и пристыженный молча удалился.

– Господин Лисц, госпожа Лотсон, – повернулась госпожа Максималь к ним с невероятным достоинством, – прошу простить, что вы стали невольными свидетелями данной сцены, у вас наверное и без того забот полно.

– Госпожа Деласи Маскималь, мать Алисы, Амнеса и Камиллы Максималь, – представил ее Беднам с невероятной учтивостью. Никому до этого он не оказывал столь искреннего внимания. Она присела с непреклонной осанкой, которая была пряма, как струна.

– Что ж, Кристофер, прошу, не беспокойся насчет моего мужа, – заговорила она, когда с любезностями было покончено, – ты же знаешь, Альфред таков – ему нужно казаться важным, поэтому он так и норовит поучить тебя. Что же касается Барбары, не думаю, что тебе стоит продолжать с ней близкие отношения, ведь, когда связь становиться в тягость от нее лучше избавиться.