– Я не боюсь, – спокойно сказал он. – Нора, ты предала меня, и я испытываю к тебе смешанные чувства: презрение, злость и агрессию.

Он всегда был таким. Озвучивал свои эмоции – будто не испытывал их на самом деле, а лишь проговаривал вслух, показывая другим, что испытывает. Я давно уже решил, что Травник экспериментирует с самим собой, пробует часть своих аномальных зелий и микстур, отчего мозги у него в черепе перевернулись вверх тормашками. Но все же психом он не был – только реагировал не совсем так, как обычные люди.

Отступив от Норы, я зарядил в огнестрел второй патрон, остальные сунул в карман. Заодно раскатал штанины, а то как мальчишка. За раскрытой дверью перемещались тени, доносились шепот и шарканье. Когда, снова приставив оружие к голове цыганки, я занял место Травника, он отступил в сторону и спросил:

– У тебя есть план отхода?

– Ну, Лес тебе в душу, какой тут может быть план? Отходим – и все тут, – я сказал это потому, что нас слышала Нора, на самом-то деле план был, хотя строился он из расчета, что, позарившись на деньги, цыгане выпустят нас с Травником из Норавейника. – Эй, там! Мы выходим! Але, в коридоре, как слышно?

– Слышим тебя хорошо, – откликнулся после паузы Маркус.

– Сейчас ты старший?

Помолчав, он ответил:

– Будем считать так.

Ага, рассудительный, вдумчивый мужик, привыкший семь раз отмерять прежде, чем один раз резать. По крайней мере, так чудится по интонациям. Ладно, если он и вправду такой – хорошо, не будет зазря рисковать головой хозяйки. Я сказал:

– Очистите место перед дверью, сейчас мы выйдем в коридор. Потом двигаемся к выходу, я веду Нору перед собой, оружие приставлено к ее голове. Чуть что – стреляю. Травник идет сзади, спиной к нам, пятится. У Травника тоже ствол, если кто пытается приблизиться к нам – стреляет он. Вопросы? Пожелания, предложения, претензии?

– У него не ствол, а детская перделка! – зло каркнули за дверью. Кажется, Шакал.

Травник промолчал. В коридоре раздался рассерженный шепот Маркуса, ответное шипение Шакала, другие голоса…

– Скажи им, чтобы слушались, – тихо проговорил я Норе на ухо. – Чем быстрее это все закончится, тем лучше для всех.

– Всем слушаться Маркуса! – велела она.

Голоса смолкли, Шакал еще пробубнил что-то, но быстро заткнулся, и тогда Маркус произнес:

– Мы отходим.

Донеслись шаги, потом наступила тишина.

– Ты все слышал, – сказал я Травнику. – Пристраивайся.

– Не уверен, что смогу пятиться всю дорогу, – заметил он и пошел за нами с Норой, когда я, подталкивая ее перед собой, направился к двери.