Теодор поднял пленницу, попытавшись взвалить на плечи. Но это было тяжело.

– Теодор, мы не сможем так – там не один охранник Попеску. Даже если мы его вырубим, в особняке полно народу – пока я пробиралась сюда, несколько раз чуть не влетела в поварих с блюдами! В доме готовится торжество по случаю Весеннего праздника…

«Точно! Равноденствие!» – вспомнил Теодор. Он остановился. Лиза тяжело дышала, каждое движение отзывалось в ней болью, и она тихо стонала. Если Лиза не сможет сдерживаться, даже под сетью Санды они не смогут выбраться.

– Тео… дор, – произнесла Лиза, – мне нужна… моя…

Теодор вспомнил:

– Шкура?!

Лиза только охнула, осев на пол.

Точно. Силы уходят из нее потому, что Лиза лишилась своей шкуры. Даже если она по-прежнему будет слаба, в обличье лисы ее будет проще вынести отсюда.

– Санда! Мы должны помочь Лизе! – решительно заявил Теодор. – Это – моя тетя. Она – перекидыш, Вангели отобрал у нее мех и потому она ослабла. Мне нужно найти ее лисью шкуру.

Лиза с удивлением и благодарностью посмотрела на Теодора, и он заметил этот взгляд. От него в груди потеплело. Он хотел помочь ей не только потому, что Лиза – его тетя. Даже если бы не была ею… Теодор понимал: бросать нежителя в беде – это ниже его достоинства. Он бы никогда так не сделал. Лазар был прав. Теодор его понимал.

Вдруг Санда резко выдохнула.

– Тео! Посмотри в окно! Скорее! – В глазах девушки стоял ужас.

Тео непонимающе перевел взгляд на окно – и увидел там…

У кометы было три хвоста. Макабр. Сегодня – второй тур.

– Весеннее Равноденствие сегодня! Помнишь, мы говорили? В городе праздник, поэтому мэр уехал – он должен произнести торжественную речь на площади!

– Сегодня – Равноденствие?

Теодор с ужасом поглядел на нее.

– Да, и ночь уже близко, Кобзарь скоро будет собирать игроков.

Теодор не знал, что хуже: ослабевшая Лиза, второй тур Макабра или его наступивший день рождения! Он задохнулся. Значит, все, что произошло сегодня, он забудет.

– Тео, не молчи! Нет времени. Скоро полночь, и Волшебный Кобзарь пошлет за нами вихри! – почти вскричала Санда, но осеклась, вспомнив про Попеску.