Наконец они выскочили на верхний ярус башни. Глазное яблоко вывело в очередной проход и устремилось мимо камер и решеток. К счастью, заключенных здесь было мало, зато они тянули руки сквозь решетки и кричали:

– No, no, don't touch the door!

– Nein! Nein!

Теодор зажал уши: казалось, вопли сейчас разорвут душу в мелкие клочки. Решетки кончились, и он быстро пробежал мимо окованных железом дверей с маленькими окошечками, в которые выглядывали серые лица с выпученными красными глазами и впавшими щеками. И морды. Нечеловеческие морды.

Глаз вприпрыжку достиг дальнего угла темницы и юркнул между прутьями решетки. Тео и его спутники подбежали и остановились, тяжело дыша и хрипя. Змеевик опустил Шнырялу на пол, та вытянула шею в сторону решетки и негромко зарычала. В камере царила темнота.

– Надо открыть дверь, – сказал Вик.

Над решетчатой дверью темнела кривая надпись, словно выцарапанная на камне: «Tantum persona vivens apertas».

– Тише, там кто-то есть…

Саида вжалась лицом в прутья.

Когда пригляделись ко тьме, путники увидели посреди камеры человека. Он сидел на голом полу спиной к ним, опустив руки вдоль тела и развернув ладони вверх. Это был очень странный пленник. Казалось, кто-то отнял у него цвета: одежда, кожа, даже волнистые волосы были не просто белы – бесцветны.

Человек не двигался. Казалось, он спал сидя. Или находился в трансе. А может, подумал Тео, молился.

Шныряла тявкнула, и человек вздрогнул. Дух его словно вернулся в тело, пленник вздохнул и поднял руки к шее. Снял что-то через голову, пошатываясь, поднялся на ноги. Медленно повернулся и подошел ближе к решетке.

Тео вздрогнул, Саида прижала руки к губам, Шныряла издала тихий утробный звук, а Вик тяжело выдохнул. Человек с пустыми, абсолютно белыми глазами держал в руке длинные крупные четки из глазных яблок, зрачки которых уставились на пришедших.

Собака поскребла лапой ботинок Саиды, и та, очнувшись, вставила нож в щелочку между камнями пола. Шныряла перескочила через рукоять и, поднявшись уже на человеческих ногах, рванулась к пленнику:

– Нас вывел сюда глаз! Это был ваш?

Пленник повернул голову на звук, вытянул худую руку и взялся за прут решетки. Тео сглотнул от отвращения и жалости.

– Да, – тихо проговорил человек. – Мой…

Шныряла радостно взревела:

– Карта! Карта у вас?! Где она? Она нужна нам, дайте ее быстрее, и мы… выпустим вас! Да!

Шныряла вглядывалась горящими глазами в темницу, но здесь не было ничего – вообще. Здесь не на что было сесть. Некуда лечь. Ни охапки соломы или подстилки, ни миски для еды. Ничего. Каменный ледяной тупик в темноте.