– Вот он. – Йонва вытянул руку.

Речка вильнула вбок и увлекла лодчонки за собой. За белесыми кольцами змеиной шкуры вдруг обозначилась высокая темная гора. Они подались левее, проплывая сталагмитовый забор, и, когда выплыли на простор, Теодор увидел на том берегу гигантского спящего змея. Спинной хребет поднимался к вершине пещеры, туловище огибал длинный хвост, а впереди, под чудовищными углами вырастая из тела змеиным клубком, вытянулись многочисленные длинные шеи. Спящие головы лежали на берегу возле самой воды.

Когда Теодор унял дрожь, то насчитал двенадцать голов и оглянулся на вторую лодку. Путники застыли, побросав весла, и речушка несла безвольную плоскодонку вперед, пока остекленевшие глаза пассажиров смотрели на исполинского змея. Рокот оказался гулким утробным храпом, доносящимся из недр тела Великого змея. Балаур крепко спал, смежив веки всех двенадцати голов. Сам темно-зеленый, как ночное небо, а на лбу каждой головы сиял золотом широкий месяц. Лишь у одной, крайней слева, между век иногда проблескивала ярко-желтая полоса: видимо, эта голова спала чуть менее крепко, чем остальные.

Околдованные зрелищем, плыли они дальше и дальше, пока не миновали гору. Но рокот не утих, и мускусный запах по-прежнему раздражал горло.

Когда Балаур остался позади, Йонва без единого звука повел рукой, предлагая высадиться на берег ниже по течению. Двигаясь, точно разбитые параличом – руки-ноги отказывались слушаться, – они подчинились, стараясь не издавать лишних звуков. Казалось, заговоришь чуть громче, эта громада поднимет все двенадцать голов и…

Так же жестами Йонва подозвал всех ближе и прошептал:

– Мы останемся здесь. Одна из голов Балаура не спит, именно с ней тебе предстоит говорить, Змеевик. Запомни две вещи: Балаур – злое и хитрое создание, ему нельзя верить. Он подчиняется только Смерти и больше никому. А еще его нельзя злить.

Суровое лицо Змеевика на миг исказил страх. Невольно бросив взгляд зеленых глаз на гору, темневшую поодаль, он передернул плечами, но потом сделал глубокий вдох и преодолел секундную нерешительность.

– Хорошо.

Крепкая рука перехватила меч. Вик коснулся большого черного кольца с таинственным очертанием в глубине камня, и Теодор вдруг рассмотрел, что это было – внутри кружился силуэт змейки.

– О! – вырвалось у Йонвы. Десяток глаз устремился на кольцо. – Этот артефакт… – Путеводитель отшатнулся. – Он очень и очень…

– Я знаю.

– Мне жаль.

– Что же, значит, выбора у вас нет.

Йонва помолчал, глядя на кольцо.

– Мы останемся здесь. – Он повернул слепую голову к спутникам. – Я чувствую вашу дрожь, и она понятна: нет в мире существа ужаснее, чем великий Балаур. Некогда мощь его была столь сильна, что Балаур высасывал воду из рек и озер и низвергал обратно на землю дождем, туманом и градом. Он повелевал всеми ветрами, летал меж облаков, и тень его сама была облаком – крылья Балаура затмевали свет, вселяя ужас тем, кто видел его перед гибелью. Ужасный ураган был лишь дыханием Балаура Смертоносного.