На пути к городу Китиле стояла деревенька, а на краю деревеньки — дом. Он пустовал много лет. Саманные стены обветшали, побелка и черепица осыпались, хмель оплел то, что осталось от забора. Разглядеть сараи для гусей за кущами теперь не удавалось.
Дом был мертв.
Но сегодня в нем горел огонек.
Первые звезды зажглись над вершинами Карпат. Весна уже близко и скоро распустятся подснежники, но темнело пока еще рано.
— Говорила, не надо было засиживаться, — проворчала женщина. Кутаясь в кожух, она брела по островкам хрусткого снега. — Ну, поздравили, попраздновали, и хватит. Зачем столько сидеть? Вон уже темно!
— Богдана, успокойся, скоро придем, — отмахнулся мужчина. После череды рюмок ему стало жарко, и он стянул шапку, как и усатый дородный свояк, топающий сзади.
— А если волки?
Кудрявый мальчуган, плетущийся за Богданой, округлил глаза.
— Ой, да какие волки!
— Я же рассказывала про Марту!
— Ну, выскочил на нее волк, подумаешь. С кем не бывало. Спички носи с собой, да и все. Не съел же.
— Карпаты рядом! Лес как-никак! Чего там только не водится… И волки, и шакалы, и…
С горных склонов донесся вой. Звук перекатывался по долинам, наливаясь холодом. Мальчишка подвинулся к матери. Впервые ночью он был так далеко от дома. Ему казалось, они идут вечность, хотя от Китилы до Яломицы всего час хода.
— Ну, хватит. — Мужчина махнул рукой. — Вон уже дворы.
Из мрака выступили первые дома Яломицы, а по правую сторону затемнели верхушки курганов — древних могильников, оставленных даками тысячи лет назад. Ветра до сих пор не стерли напоминание о том, что там, под холмами, лежат царственные мертвецы и их жены.
При виде курганов Богдана поежилась. Потянулась к вороту, чтобы сжать деревянный крестик, спрятанный под кожухом. А тут еще проклятый дом на пути. Она всегда отворачивалась, когда ходила в Китилу, но, если отправляешься в город, хочешь не хочешь, а придется по пути обогнуть это скверное место.
Мужчина зевнул, почесал затылок и обернулся: