- Ну собирался и что? – раздраженно перебил его я. Не сказать, что сильно, но все же его слова, по поводу родных мест, задели меня. - Что в этом плохого? Если по нему всякие макаки не бегают, так он значит сразу плохой? А ты, например, знаешь, как тогда он взбудоражил мое воображение? Мне эти моменты может до сих пор в прекрасных снах приходят! Я если что не полудохлая обезьяна, доживающая последние годы. Мне тогда все было интересно! Я тогда был только новоиспечённым хлебушком, который постигал чужой и враждебный для меня мир!

     - Аааа… Ну да, тут ты прав. Хорошо быть идиотом, все вокруг тебя кажется магией и чудесами, - хмыкнул себе под нос Рафики.

     - Ты это вот сейчас на что намекаешь? – я зло топнул по земле своей мягкой ногой, и угрожающе посмотрел на Мандрила.

     - Да какие тут намеки…, - Рафики грустно вздохнул, крутя в руках одинокий черешок, оставшийся от съеденного яблока. – В общем не бери в голову мой маленький друг, это я все о своем, об обезьяньем. Ты снова отвлекся и ушел в ни туда. Продолжай уже свой рассказ. Я весь в полном внимание.

      Как я уже и говорил, отпустили меня из этого царства безумия только под вечер. Если ты хочешь узнать, что за ужас там творились, то возьми ноги в руки и иди туда сам. Я же не то что рассказывать, я и вспоминать не хочу этот дом вольтерьева царства!

      Вечные очереди, мерзкие личности, тупые и безмозглые морды, не представляющие из себя абсолютно ничего. Но! Тем не менее строящие из себя чуть ли не самых важнейших существ во вселенной!

      Поверь обезьяна, даже ты со всеми своими ужимками и насмешками, не способен меня вывести так, как сделали в тот день эти твари! Как вспомню, так злость берет за душу.

      Кстати очень все это странно. Ведь в то время мне все это казалось совершенно нормальным. Когда я вывалился из здания: замученный, голодный и обезвоженный, я только и смог что рухнуть безвольным комом на ближайшую ступень мраморной лестницы. И в душе моей не было ярости, я это точно помню. Одна лишь вселенская усталость и разочарование в самом же себе.

      “Я не смог, я не справился” – вот что стучало в моих висках, фраза, которая приписывала мне вину, которой за мной вовсе и не было.

      Слезы подкатывали к моим воспаленным глазам, от собственной несостоятельности и ущербности. Ведь как я мог так подвести своего лучшего и единственного друга, который так нуждался в моей помощи? Да что ж я за тварь такая беспомощная, которая не может выполнить ни одну просьбу, столь близкого для меня существа?