— Я древнее и могущественное создание! Я смыслю во всех вещах.

— Женщин ты выбирать не умеешь, — с тех пор, как завершилась их с Греттой история, прошел уже месяц. Катрина не боялась шутить на эту тему — Хозяину стоило отпустить старую любовь. Чтобы он смог вернуться к нормальной жизни. Если полное изменение личности каждый сезон можно называть нормальным…

— Почему же? — фейри не обижался. Он заметил, что с каждым новым упоминанием о Гретте, в шутке или при серьезном разговоре, он становится спокойнее. И сердце сжимается менее болезненно, когда он слышит ее имя, — один раз я ошибся, признаю. Но ведь потом я выбрал тебя.

Катрина улыбнулась. Неискренне. Скорее, вежливо, чем любовно.

Фейри стиснул губы. Неужели она все еще думает о своем принце?

Неужели они никогда не полюбит его, Хозяина?

Он знал наверняка: если Катрина захочет уйти весной — он не сможет запретить. Не сможет запереть в этом замке. Не сможет лишить счастья. Он готов был уступить ее ему… Но только если леди Догейн сама так решит.

Но и сдаваться Хозяин не планировал. Принц наломал дров. А у него еще было время доказать Катрине свою любовь.

К тому же весной… Весной он станет моложе. У его волос снова будет цвет, его голос перестанет быть хриплым, а его взгляд — усталым, как у старика.

Возможно… Она посмотрит на него иначе?

В это хотелось верить. На это хотелось надеяться.

В коридоре раздались спешные шаги.

Леди Догейн заранее улыбнулась: сейчас в комнату вбежит Бенжен и похвастается сегодняшними достижениями в верховой езде. Гестебар отчего-то проникся любовью к новому слуге Хозяина и относился к нему с невиданной для лошади чуткостью, когда паж его седлал. Лучшего учителя было и не найти.

Мальчик, весь красный и запыхавшийся, влетел в комнату. Его глаза весело блестели, лицо украшала теперь уже неизменная улыбка.

Катрина не уставала удивляться тому, как счастлив тут Бенжен… Впрочем, его легко было понять. В доме Догейнов из него тщетно вылепливали рыцаря, здесь же… Хозяин обучал его игре на лютне, паж успел выучить несколько старинных, безумно красивых, песен фейри и даже, как он по секрету рассказал Катрине, сочинял собственную балладу.

Девушка верила, что это настоящее призвание Бенжена… Возможно, однажды он станет великим трубадуром. Будет петь на самых роскошных королевских приемах! Если Хозяин позволит ему уйти…

Она отчего-то усмехнулась. Позволит. Конечно, позволит. Леди Догейн сама еще не привыкла к этой мысли, но… Фейри перестал быть ее тюремщиком. И она перестала считать себя пленницей.

— Как успехи, Бенжен? — Хозяин приветствовал пажа легкой улыбкой. Он смотрел на мальчика с теплотой и даже отцовской нежностью.