Болезненный бред и высокая температура привели меня к мысли, что Судитрон превратился в алгоритм для работы алгоритма, созданный самим алгоритмом для того, чтоб разрабатывать новые алгоритмы.

Для этого и нужны люди.

Своей деятельность они не тормозят алгоритм, как я думал сначала, но вносят в него разнообразие случайности. Ведь Судитрону без разницы, выполнил ты его просьбу или нет. Как там было название книжки из шкафа, «Бинарная логика просьбы»? Отсутствие результата тоже результат. Ноль всегда информирует о том, что он — не единица.

Лифт дёрнулся. Пульсация лампочки в кнопке «1» прекратилась. Двери раздвинулись и я вышел.

6

Вестибюль освещали неяркие лампы, под матовыми от пыли плафонами. Не все лампы работали. Некоторые лампы пульсировали такою же нервной дрожью, что кнопка «1».

Несколько человек сидели на лавках. В Коммунальном Бюро всегда есть посетители. Кто выписывался из квартиры, кто наоборот, желал переехать в освободившееся помещение этажом ниже. Кто-то пришёл жаловаться на очередное возгорание на верхних этажах, которое пожарники так залили водой, что она просочилась в квартиры.

Кто-то читал объявления локального Информбюро.

Рекламатина изображала гигантскую крысу, вооружённую почему-то старинным ружьём с дулом в виде трубы. «Дадим отпор врагу» — гласила вращающаяся надпись. На гигантского грызуна наступали работники санитарной службы с надписями на куртках «Дератизация», «Дезинфекция» и «Дезинсекция», вооружённые баллонами и распылителями ядов.

Поисковик зевал, сидя на стуле. Он носил обычную одежду, без блокнотов, карт и свитков. Локальным Поисковикам не нужно записывать большое количество новых данных. Им хватало того, что держали в памяти.

Я пересёк вестибюль, достигнув больших стеклянных дверей, за которыми синело осеннее утро.

Посетители смотрели на мою одежду, перепачканную грязью и сажей.

 — Наверно из этих, найдёнышей с поезда, — шепнул Поисковик кому-то. — Читал в газете, что они переживают психологическую травму. Не могут привыкнуть жить на открытом пространстве.

 — Да, да, тоже читал. Поэтому и ходят в той одежде, что была на них во время житья в туннеле.

Я толкнул дверь и вышел под мелкий дождь. Прошёл через площадь и встал у палатки кофейни.

 — Оттуда? — спросил продавец кофе, показывая пальцем вниз. Имея в виду, что я один из пассажиров поезда «Ташкент-Алматы-Новосибирск-Киев-Варшава».

Я неопределённо кивнул.