И вот что мне делать? Ждать, пока само рассосется? И мама вернется, и мама придет, и мама меня непременно найдет? Это не сказка и хэппиэнд тут штука не обязательная. Ясно, что за такое, так сказать, преступление никто пожизненную отсидку не впаяет, но мало ли что там дополнительно насыплют. Например, запрет входить в систему. И ведь все это время она будет страдать от неопределенности — все ли со мной в порядке? Или же она меня тупо убила. Мда.

Нет, надо что-то делать. Раз мне самому в реал не дотянуться, то нужны чьи-то чужие руки. И вот они сидят передо мной и без умолку болтают языком. Даже два комплекта рук, причем с неслабыми такими связями. Если не Лика с Натой, то кто? Пора раскрывать карты. Даже если они потом и решат держаться от меня подальше, то, как минимум, передать матери весточку обо мне они наверняка как-то сумеют. Главное, чтобы она не волновалась.

— Тут такое дело. Я сюда, в Зарич, пришел, чтобы отыскать мать. Но оказалось, что она не заходит в систему с момента моей полной оцифровки.

— В каком смысле не заходит? А в реале у нее об этом узнать тебе религия не позволяла? — удивленно спросила Лика.

— В каком смысле полной? — Ната как всегда уловила суть.

— Так — полной. У меня была неизлечимая болезнь. Жить оставалось пару недель, если не дней. Да и не жить, а мучиться от невыносимой боли, которую уже не останавливали даже самые сильные анальгетики. Вот она и договорилась с одним из админов системы. Но похоже, ее за это теперь посадили. А она даже не знает все ли со мной в порядке.

— Постой, ты хочешь сказать, что в реальности тебя не существует? — Лика ошарашено уставилась на меня, хлопая ресницами.

— Тела у меня нет. А насколько я реальный, можете сами оценить.

— Ничего себе новости. То-то предки так облизывались, когда узнали, что мы тут с тобой дружим.

— И что, у тебя нет ни малейшего шанса вернуться обратно? — тихо спросила Ната.

— Я об этом пока не задумывался.

— Ната! Оцифровку же как раз и запретили, потому что с ума можно сойти! Так что не задавай провокационных вопросов!

Ага, а сама? Что-то мы не туда поехали.

— Речь вообще-то не обо мне, а о моей матери, — напомнил я.

— Бил! Даже не сомневайся. Мы с Наткой прямо сейчас в реал рванем и поставим там на уши всех, кого только возможно! В течение часа лучший адвокат по делам, связанным с системой, разыщет твою маму, гм… где бы она ни была. И если она находится в тюрьме, то ее немедленно освободят!

— Лика! — дернула Ната за руку подругу.

— Ну да, может не немедленно, но в самые короткие сроки! А о том, что ты жив здоров и довольно резв, во всяком случае, был до последнего времени, ей передадут уже сегодня. Зуб даю, — и она смешно щелкнула ногтем по клыку.