Мэтью молчал. Украдкой покосившись, я увидела его ноги – одну вытянутую, другую согнутую – и свисающую с колена длинную белую кисть.

– Твои родители сделали это по чертовски веской причине – спасали жизнь дочери. – За ровным, спокойным тоном скрывались сильные чувства. – Я бы на их месте поступил так же.

– Ты знал, что я околдована? – Я не сумела справиться с обвинительными нотами в голосе.

– Изабо и Марта предположили это перед самым нашим рейдом в Ла-Пьер, а Эмили подтвердила их подозрения. Мне просто не представилось случая сказать об этом тебе.

– Но Эм-то почему молчала все эти годы? – Я почувствовала себя преданной и брошенной всеми – совсем как тогда, когда Сату изобличала Мэтью.

– Ты должна простить своих родителей, и Эмили тоже. Они делали это ради тебя.

Я упрямо помотала головой:

– Тебе не понять, Мэтью. Мать связала меня, как злобную маньячку, которой нельзя доверять. Связала, а сама отправилась в Африку.

– Твои родители опасались Конгрегации.

– Чушь! – Пальцы опять зачесались, но я постаралась отодвинуть электричество ближе к локтям. – Не приплетай ко всему эту проклятую Конгрегацию, Мэтью.

– Ко всему не надо – но к твоему случаю точно. Всякому, даже не колдуну, ясно: без нее тут не обошлось.

Передо мной без предупреждения возник белый стол с фрагментами прошлого и будущего. Кусочки головоломки складывались сами собой. Мать ловит меня, когда я, хлопнув в ладоши, взлетаю над полом нашей кембриджской кухни. Отец кричит на Питера Нокса у себя в кабинете. Сказка про фею-крестную и волшебные ленты. Я лежу на своей кровати поверх одеяла, а родители читают надо мной заклинания. Все встало на место, картинка сложилась.

– Сказка, которую рассказывала мне мать, – удивленно сказала я. – Она не могла поделиться своими страхами напрямую и потому сочинила историю про злых колдунов, фею-крестную и волшебные ленты. Рассказывала ее каждый вечер, чтобы я хоть что-то запомнила.

– А больше ничего не помнишь?

– Перед тем как на меня наложили чары, к отцу приходил Питер Нокс. – Я снова слышала дверной колокольчик, видела лицо открывшего дверь отца. – Он был у нас в доме, прикасался ко мне. – Я вспомнила странное ощущение, которое испытала, когда Нокс опустил руку на мою голову. – Отец велел мне идти к себе, и они начали ссориться. Мать почему-то оставалась на кухне и не выходила к ним. Потом отец надолго ушел куда-то, а мать перепугалась и позвонила Эм.

Воспоминания нахлынули волной.

– По словам Эмили, чары Ребекки должны были продержаться до прихода «возлюбленного из тени», – помрачнел Мэтью. – Твоя мать думала, что я сумею защитить тебя от Нокса и Конгрегации.