— Подробнее, — выдохнул я, до боли сжав кулаки. — Пожалуйста, расскажи подробнее. Про уничтожающую миры катастрофы, про Великую Дрожь, про сопутствующие катаклизмы…И про все.

— Я не знаю, как началось Бедствие, что губит миры. Могу лишь сказать, что задолго до моего рождения правители моего народа ощутили изменение магических потоков, пронизывающих все сущее. Причем отмечалось оно не только в нашем мире, но и в тех, куда потоки космических энергий открывали прямую дорогу. — К счастью, разумный жаб не стал торговаться за имеющуюся у него информацию, то ли считая её не столь ценной, то ли и вправду желая нам помочь. И пока все, что он говорил, подтверждалось уже известными мне сведениями о начале катаклизма. — С годами масштаб необычного явления нарастал, а у наших соседей стали появляться постоянные порталы, через которые шли животные и разумные существа, спасающиеся от поразившего их родину Бедствия. Магические течения, пронизывающие все мироздание, будто взбесились. Одни стали во много раз сильнее, другие истончились…И жить там, где происходило подобное, стало попросту невозможно.

— Почему? — Спросил Мирохин. — Мы тут, в общем-то, без магии нормально жили…Ну почти без магии. И ничего!

— Волшебство пронизывает все и вся в мироздании. Оно является такой же необходимой частью нашего существования, как вода или воздух. — Мне показалось, жаб посмотрел на лейтенанта с некоторой долей снисхождения к убогому. Интересно, а почему он сам не говорит? Голосовые связки не так устроены? Или заставить работать голову убитого врага ему легче, чем новый язык выучить? — Вот только пусть ты привык жить в пустыне, а я в болоте, мы не продержимся и минуты, попав на раскаленные докрасна камни или морское дно. А особенно, если одно и то же место будет и тем, и другим, и каким-нибудь ядовитым ледником впридачу. Мощь Бедствия такова, что под его натиском целые миры не просто становятся непригодными для обитания, а попросту гибнут. И когда это происходит, во все стороны от них расходятся волны эфира, сотрясающие все на своем пути, пробивающие порталы к новым обреченным измерениям, вызывающие катаклизмы и гонящие вперед волны тех, кто спасается от наступающей им на пятки смерти.

— И…Сколько времени у нас есть? — Спросил я, ощущая, что мне абсолютно необходимо сейчас что-нибудь выпить. Можно даже алкоголь. — Гибель миров процесс ведь не быстрый, правда?

— С точки зрения мироздания — почти моментальный. Но для моего народа, что не так боится времени как вы, он просто слишком быстрый, а изо всех сил цепляющиеся за свою родину люди как правило успевают прожить два-три поколения, прежде чем оказываются вынуждены бежать или погибнуть. — Слова разумной жабы звучали почти как приговор с отсрочкой исполнения, озвученный всей планете. Ну и сколько лет у нас осталось?! Сорок? Шестьдесят? — Но должен предупредить, даже самое начало Бедствия может принести гибель великим цивилизациям.