Кийко попытался подняться, но я его вовремя дернул назад.

— Куда ты? Ползком!

Словно в подтверждение моих слов совсем рядом, прямо над нами, свистнула пуля.

— Что-то они слишком уж точно стреляют, — проворчал я.

Мы развернулись и поползли в рощу. Старались перебирать конечностями как можно быстрее — наверняка нас пытаются вычислить один или два стрелка, а вот остальные наверняка бегут сюда.

Мы проползли метров десять и здесь уже осмелели — нас прикрывали кусты и если не нарываться, мары увидеть нас не должны. Мы нарываться не собирались — продолжили свой путь, хоть и пригнувшись, но все же намного быстрее, чем в положении лежа.

Рощу мы проскочили минут за пятнадцать, не больше. И сейчас неслись, тяжело дыша, к броду. Нельзя останавливаться, нельзя сбавлять темп — нужно перейти реку, и как можно быстрее, мы сейчас, как на ладони.

Грудь болела, каждый вдох словно бы обжигал глотку и легкие. Сами легкие, казалось, вот-вот выпрыгнут наружу. Но мы не сбавляли темпа.

Перешли или, скорее, перебежали, брод, бросились к высившимся неподалеку скалам, за которыми и укрылись, чтобы перевести дух.

Мы стояли, опершись спинами о холодный камень и дышали, как загнанные лошади. Лицо Кийко было красным, все покрыто потом, волосы слиплись, он даже не дышал, а хрипел. Впрочем, наверняка я выглядел со стороны не лучше.

— Надо…дальше, — будучи не в состоянии произнести фразу целиком, я ограничился парой слов, смысл которых должен был объяснить все.

Кийко согласно закивал головой и мы, покачиваясь, оступаясь, все же двинулись вперед.

— В лагерь…нельзя, — вновь прохрипел я.

— Почему? — удивленный подобным заявлением Кийко, шедший впереди, даже остановился и повернулся ко мне.

— Если они…потеряют нас…в районе озера, то…начнут лазать здесь до тех пор…пока не найдут.

— Что предлагаешь?

— Идем на северо-восток… к Углу…

Кийко явно прикинул в голове направление и кивнул.

— А дальше?

Я перевел дух, кажется, удалось восстановить давно сбившееся дыхание.