Что же это значит? То, что всем плевать на Нижний город, и он хоть огнём гори, главное, чтоб в другой части было тихо и спокойно? Или же у мистера Руссо появились свои, куда более важные, чем защита общественного порядка, интересы?

Или оба варианта?

Как бы то ни было, ОБС скорее всего стоит провести серьёзный разговор с нашим высокоуважаемым мистером Руссо и выяснить, не продиктованы ли его действия корыстными намерениями.

Также у редакции имеется информация на нового наркобарона, известного как Мясника, жестокую, циничную личность, по приказу которого погиб не один десяток человек. Удивительно, что мы имеет информацию о его злодеяниях, а полиция, в чью задачу входит охрана нас — нет. Может им стоит поучиться у газеты „Новости Сильверсайда“?

Ведь если ничего не предпринять, очень скоро весь наш прекрасный город может стать „Нижним“.

Кэйт Беринктон».

— Торговля людьми… — пробормотал я. — О как, так я детьми торгую.

— Это она ещё не вписала, что ты торгуешь органами людей на чёрном рынке, — фыркнул Руссо. — Эта сука слишком много шума поднимает. Хуже то, что она не просто критикует нашу работу, как обычно, а пытается поднять волну. У меня уже возникли сложности, вызвали на ковёр. Если она продолжит в том же духе…

— С какого перепугу она вдруг обозлилась? — нахмурился я. — У вас же всё отлично идёт. Задержания, облавы и так далее.

— Да, но и сопротивление нам тоже оказывают иногда. Всё пошло с того, что одного из полицейских из группы захвата убили. Ворвались на склад, всех положили на пол, но один уёбок напоследок шмальнул из пистолета. Пуля угодила не куда-то, а ровно в край бронежилета. Задела артерию, и он истёк, не доехав до больницы.

— Сочувствую.

— Верхушка убрана, но костяк, мясо, остались. И ими до сих пор управляют. Надо разбить этот костяк нахер, раздробить на части и повязать. Но главная проблема — эта шлюха из редакции. С ней надо поговорить. Объяснить, что почём.

— Это можно, — кивнул я.

Мне, честно говоря, было немного обидно. Про правду я ничего не говорю, но обвинять меня в работорговле, особенно детьми — это слишком. Одно дело продавать наркотики и оружие, курировать проституцию в городе и так далее. Другое — торговать детьми. Да даже отношение других людей, если с одним они ещё могут смириться, то за такое не простят. Чего там, даже я бы пресёк подобное, узнай об этом. А тут меня во всеуслышание называют торговцем детьми.

— Её нельзя убивать, иначе это сразу вызовет подозрение на нас, — предупредил он. — В первую очередь на меня, а я, если что, буду тянуть и тебя за собой, — буквально упёрся в меня взглядом Руссо.