— Лешка…, жив, здоров твой Лешка, если учитывать, что он должен был умереть. Завтра выпишут из больницы. Никита…

Дед хотел задать главный вопрос, который наверняка его мучил, как это произошло, но я покачал головой.

— Не знаю, все само получилось.

— Опять? — Он хмыкнул, а я засмеялся.

— Правда, я мало что соображал, потом вдруг понял, что надо делать. — Пояснил я.

— Ладно. — Он махнул рукой, поднимаясь, — после обо всем поговорим. — Вновь глянув на меня, тяжело вздохнув, покачал головой.

— Ну и натворил же ты дел.

— А что не так? — Я удивленно пожал плечами.

— Да все так, — Дед махнул рукой. — Только теперь все знают, что ты сильный одаренный, да такой, что способен мертвых оживлять. Это, я тебе скажу, еще никому не удавалось.

— А как же? А что теперь будет? — До меня начали доходить его слова.

— Отдыхай, все потом. — Он улыбнулся, поднимаясь. — Готовься.

— К чему? — Я даже натянул на грудь одеяло. Что-то взгляд у него какой-то странный.

— Так, твои друзья здесь, внизу, в гостиной дрыхнут. — Он хмыкнул.

— Это как? — Я ничего не понял.

— Ладно. — Он ненадолго задумался. — Рано еще, пусть отсыпаются, расскажу, что тут было, — Дед вновь присел на стул.

— Стоя на улице, мы услышали твой нечеловеческий крик. — Начал он. — У меня мурашки по спине побежали, так люди не орут, это было страшно. Первым почувствовал неладное Беломир. Он как-то сразу изменился в лице, насторожился, затем последовал второй крик и вот тут волхв сорвался с места, бросившись в палату, я за ним.

Когда влетел туда, он уже отбросил тебя в сторону. Даже меня пробил настоящий шок. Ты потерял сознание, но твои руки продолжали светиться, постепенно затухая, а Лешка вообще весь испускал нежный, голубой свет.

Мы вдвоем остолбенели, не в силах оторвать от него взгляда, так как гематомы, порезы, синяки, переломы, прямо на глазах исчезали. Свечение прекратилось, парень облегченно, глубоко вздохнув, погрузился в глубокий сон.

Пришел в себя Беломир, проверил тебя, покивал головой, сообщив, что жив. Я подхватил тебя на руки.

Волхв вновь изменился в лице, прямо весь засветился, стал смотреть таким взглядом, даже не описать, как будто я нес самого бога Перуна.