У подъезда стоит та же машина, представительского класса, на которой ездили на встречу с магистром.

— Ты ее себе в личное пользование, что ли взял? — Хмыкнул дед, открывая заднюю дверь.

— Магистр распорядился, не для меня, для Никиты. — Буркнул тот, усевшись спереди.

Я залез внутрь, расположившись на мягком, кожаном сиденье. Салон у нее просторный, даже ноги можно вытянуть, прям лимузин.

Справа от меня устроился дед, закрыв дверь.

Как и говорил Беломир, на поездку ушло около трех часов, прежде чем мы прибыли к воротам, на которых красовался княжеский герб.

Створки тут же начали автоматически открываться.

Заехав внутрь, я заметил сбоку охрану. Но пропустили нас, не проверяя, уже предупреждены о приезде.

Большая территория, великолепный, ухоженный парк, фонтаны, мощеные дорожки, беседки, стриженые кусты и газоны. Все красиво, сделано со вкусом.

Дорога вывела к огромной, трехэтажной усадьбе. Машина остановилась напротив центрального входа с колоннами. На улицу вышел мужчина, лет сорока, за ним женщина. Оба взволнованные, лица осунувшиеся.

Выбравшись из машины, вслед за дедом, я шагнул вперед, навстречу встречающим.

Мужчина протянул руку.

— Князь Одоевский, Борислав Богумилович. Это моя жена, — кивком головы он указал на женщину, — княгиня Ольга Олеговна.

Я пожал ему руку, поклонившись княгине.

— Никита, Горский.

Хозяин поздоровался с Беломиром, посмотрел на деда.

— Полковник, дед Никиты, по совместительству его охрана.

Князь уважительно кивнул, указав рукой на вход.

— Пойдемте в дом.

Войдя внутрь, я чуть было не замер, от той роскоши, что здесь находилась. Большой холл, с боков мраморные лестницы наверх, у дальней стены фонтан, скульптуры, мозаичный, цветной пол, мебель словной кости, украшенная золотом, очень дорого и красиво.