– Кусочек пазла, – ответил я через форс.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы откликнуться, а значит, она ослабила нашу связь. И на мой невербальный вопрос Сепия ответила:

– Слишком сильно.

– Этот второй – он и моя часть, – встряла Рисс.

– Давайте общаться по радио, – предложил я. – Объясни ей.

Рисс продолжила уже по радио:

– Цех Сто один выбирал воспоминания самых успешных солдат, убийц, боевых разумов, объединял их и помещал в новые создаваемые им разумы. Думаю, мы только что познакомились с частицей Пенни Рояла.

Я перешагнул через белые лозы, снова раздавив стекло, запекшееся здесь после взрыва. Синие плоды напоминали сплющенные дыни, только полупрозрачные. Там и тут валялись, как брошенные перчатки, мертвые спрутоножки; одну я подтолкнул носком ботинка, и она рассыпалась сухой пылью. Справа надо мной нависала туча-наковальня, темная, как железо в свете заходившего солнца. Редкие вспышки молний озаряли ее изнутри. Я вновь погрузился в воспоминания Пенни Рояла.

Я был дредноутом ИИ Вишну‑12, много подобных мне выбрали это имя. Восьмикилометровый ромб моего тела нес оружие, способное уничтожить мир внизу. Но я был математически точен, стреляя, ибо служил высшей цели, знание составляло мой смысл, и верность – мой долг. Однако мир внизу окуппировали, и судьба его обитателей была предрешена. Мои рельсотроны послали тысячи боеголовок с антиматерией в ядро планеты, а я уже наметил следующую задачу. И полетел, оставляя за собой росшее облако раскаленного добела газа, перевитое красными нитями магмы…

Я содрогнулся, увидев безжалостность государственных решений военного времени, одно из «неумолимых уравнений». Планету захватили прадорские войска, но на ней осталось много людей – они скрывались в пещерах, цеплялись за жизнь, прятались от прадорских групп захвата и неизбежно жуткой участи тех, кто попадал в плен. Государство в то время отступало, вероятность его победы в войне была невелика. Я снова скользнул в воспоминания: в них осталось еще что-то помимо того, что я увидел сразу. Мелькнул стоявший на поверхности прадорский корабль, люди, которых, точно стадо, загоняли в трюм бронированные вторинцы. Этим немногим удалось пережить плен и неумеренные аппетиты «хозяев». Их отправляли на Спаттерджей, чтобы выпотрошить и сделать рабами – часть меня уже испытала это на себе.

Дикий ужас швырнул в новые воспоминания, обрушившиеся на меня, как удар в живот. Я пошатнулся, и только рука Сепии удержала меня, не дав упасть. Меня скрутило воспоминание солдата, человека. Его подразделение аннигилировали, и он, больше из стремления отомстить, чем из чувства долга, ухитрился избежать плена и украдкой пронести ПЗУ на прадорский посадочный модуль. Ему даже удалось смыться оттуда и забраться достаточно далеко, прежде чем нажать на кнопку дистанционного детонатора, который он всё время крепко сжимал во взмокшем кулаке. Были и другие, и много, но объединяло их одно – эмоции, гнавшие к успеху вопреки трудностям. И это не одобрил бы ни один ИИ.