– В смысле?

– Я имею в виду, океан-то огромный, и как могло случиться, что такое большое животное упало именно здесь, в паре сотен метров от нас. Шансы на это, по идее, крайне малы.

– Да, думаю, так. – Лени протягивает руку и включает дисплей. Одна его половина мягко мерцает от светящегося текста. На другой вращается изображение какой-то сложной молекулы.

– Что это?

Дженет опять украдкой бросает взгляд в кают-компанию.

– Старый текст по биопсихологии из нашей библиотеки. Я его просматривала. Когда-то интересовалась этой темой.

Кларк смотрит на нее:

– Угу.

Потом наклоняется и изучает экран. Какая-то прикладная химия. Единственное, что она понимает, это заголовок под графиком, и поэтому зачитывает его вслух:

– Истинное Счастье.

– Да. Трицикл с четырьмя боковыми цепями. – Баллард указывает на экран. – Когда ты счастлива, по-настоящему счастлива, действует эта штука.

– А когда ее открыли?

– Не знаю. Книга старая.

Кларк пристально рассматривает вращающуюся модель. Почему-то та ее беспокоит. Парит под этим самоуверенным глупым заголовком и говорит то, что ей слышать не хочется.

«Тебя решили. Как задачу. Ты – механизм. Химия и электричество. Все, чем ты являешься, каждый сон, каждое действие – все в конце концов сводится к изменению напряжения где-то в организме, или – как она это назвала? – трициклу с четырьмя боковыми цепями…»

– Это неправильно, – бормочет Кларк. «Иначе нас бы смогли чинить, когда мы ломаемся…»

– Прости…

– Здесь говорится, что мы просто органические компьютеры. С лицами.

Баллард выключает терминал.

– Так и есть. А некоторые из нас теряют даже их.