Он поспешил вниз по ступенькам к камере.

Коридор был темен, извилист и уходил вниз, следуя скале, в которой он был высечен. Лафайет шел мимо запертых на тяжелые засовы дверей, за которыми пленники в лохмотьях и растущих бородах безнадежно лежали на соломенных матрацах. Слабый свет исходил из пятнадцативаттных лампочек, ничем не закрытых, расположенных вдоль всего пути. Двери в последнем, самом глубоком отделении этой тюрьмы были монолитны, заперты на несколько засовов, со старыми ржавыми замками.

— Значит, так… вот это крыло замка… это, должно быть, где-то близко… примерно вот здесь…

Он встал приблизительно на то самое место, на котором впервые появился из камеры, где сидел вместе с Лоренцо. Внимательно изучая стену, чтобы сориентироваться получше — ему ничуть не хотелось повиснуть где-нибудь в воздухе или опять очутиться во дворе, — он услышал крадущиеся шаги, приближающиеся сверху, из-за поворота, который он сам только что прошел. В ту же секунду он включил плоскоход, сделал несколько шагов в полную темноту, вновь вернулся в нормальное измерение.

— Свайхильда! — позвал он. — Свайхильда!

Позади него раздался мягкий звон и шуршание одежды. Появилась полоска света, постепенно расширяющаяся. Мужская фигура в помятой шляпе со сломанным плюмажем вычерчивалась на фоне открытой двери. В руке фигура держала связку ключей.

— Лафайет! — прошипел раздраженный голос. — Ты здесь?

— Лоренцо! — сказал Лафайет. — Что ты здесь делаешь? Я думал…

— Значит, ты все-таки вернулся, — с облегчением проговорил Лоренцо. — И я бы сказал, что вовремя! Я уже третий раз проверяю эту дыру! Пойдем! Не может же нам вечно везти!

— Но я ведь оставил тебя запертым! Как тебе удалось выбраться?

— Ну, когда я обнаружил, что ты ушел и даже не попрощался, я понял, что оттуда должен быть какой-то выход. И вот я стал искать, пока не обнаружил потайную дверцу в потолке. С тех пор я только и делал, что спасался от опасностей в самую последнюю минуту. Но все же, я думаю, ты был прав, когда говорил, что надо действовать, как будто все здесь всамделишное. По крайней мере, мне куда больше нравится играть в кошки-мышки со стражниками по всему дворцу, чем просто спать с мышами в той камере. А сейчас пойдем…

— Не могу без леди. А она исчезла…

— Она со мной. Сидит за окном на твоем Марке IV. Приятная это штучка, должен тебе сказать. Хорошо, что это сон, никогда бы не поверил тебе, когда ты мне его описывал. Ну, а теперь пойдем!

— Прекрасно, — проворчал Лафайет. — Подразумевалось, что он настроен лишь на мою личную длину волны…