— Та баба в углу — она беременная. Нечего ей. И без того пива насосалась. А мужик — язвенник.

— Такой молодой! — посочувствовал Михал Сергеич. — Ну что, Борисыч, еще по стопарику?

Сигизмунд поднес стопку к губам, и тут его поднятую руку стиснули чьи-то пальцы.

Вика.

— Пойдем-ка Морж на кухню да покурим, — сказала аськина сестрица.

Сигизмунд отставил стопку.

— Сейчас вернусь, — обещал он Михал Сергеичу.

И проследовал за Викторией на кухню.

— Слушай, Вика, — заговорил Сигизмунд, — я что-то не понял… Ты что, в Рейкьявик не поехала?

— Ага! — крикнула вдруг Вика. — Не поехала!

Виктория явно выпила лишку.

— Как это? — отупело спросил Сигизмунд.

— А вот так — взяла и не поехала. Из-за тебя, говнюка!

— Погоди, погоди… Почему из-за меня?

— И вообще, ты меня теперь должен трудоустроить. У меня здесь работы нет. Тю-тю! Ахнулась моя работа! А у тебя своя контора.

— Да я вообще думаю закрываться. Или перепрофилироваться. В Аликанте…

— А меня не парит, что ты там думаешь. Гуд бай, я блевать пошла.

И, пошатываясь, вышла.

По квартире неслось громкое аськино пение:

Аське вторил Вавила: