Принес бумагу. Нарисовал в одном уголке две фигурки, показал: «Сигизмунд, Лантхильда». В другом уголке, по диагонали, изобразил куст и еще четыре фигурки. Ручки, ножки, огуречик. Без затей. Потыкал: «Аттила, брозар, Вавила, Лантхильда». Прошелся пальцами из одного угла в другой.

— КАК?.. Бихве, духве?..

Лантхильда взяла лист в руки. Поглядела. Потом вдруг разорвала и бросила один рисунок в угол, другой под стол.

— Так. Не знаас. Охта…

Сигизмунд почесал в затылке. Попробуем иначе.

— Лантхильд. — Он взял ее за руку. — Отведи меня к аттиле. Мы — ты, я — пойдем к аттиле. КАК?

Она умоляюще поглядела на него. Совсем расстроилась.

— Ик не знаас… Зу знаас… Не наадо. Охта!

— Я не знаю, — сказал Сигизмунд.

— Нии?

— Нии!

— Кто знаас? Тьюдар? Ассика? Наталья?

— Нет. Они не знают. Они о тебе вообще ничего не знают.

Он обнял ее. В который раз сказал себе: какая разница, каким ветром ее сюда занесло. Главное, что ее сюда занесло, что они вместе, что никто их не разлучит.

Лантхильда тяжко вздохнула. Он погладил ее по спине.

Через полчаса она уже крепко спала, прижавшись к нему. А Сигизмунд так и не смог заснуть. Осторожно, чтобы не разбудить Лантхильду, вышел на кухню. Закурил. Оглянулся. Подобрал оба обрывка, сложил.

В мозаике не хватало каких-то деталей. Не складывалась картинка. Хоть убейся — не складывалась и все. Тайна, связанная с Лантхильдой, на самом деле постоянно зудела где-то в глубине его сознания. На какое-то время ему удалось загнать это беспокойство подальше, но он знал, что рано или поздно все это всплывет и властно заявит о себе. Как сегодня.

Интересно, а Лантхильду это занимает? Или она — как вот кобель — живет одним днем, не помня вчерашнего? С другой стороны, вот уж кого отличает завидная обстоятельность — так это Лантхильду.

Пошел в «светелку». Достал из шкафа лунницу. Принес на кухню, положил на стол. Сидел, смотрел.

Ответа не было.