Да и Сангмер не проводил дни свои в праздности, но отдавался всемерно иным вояжам, странствиям и опытам высоконаучным – изучая, измеряя и дерзкий вызов бросая Хаосу, за что и почести снискал себе неслыханные, – хотя путешествия его унесли жизни многих и многих отпрысков благородных семейств.

И вот, столь много погублено было достославных дщерей и сынов человеческих, что Сангмер-Пилигрим известен стал также под прозвищем Истребителя Мечты – титул, который не мог он носить горделиво, а посему дал он зарок уйти в далекое изгнание в страну Сессилей, «Сидячих растений», и не возвращаться, пока не изучит там Тишину на протяжении долгих веков.

Из толп, стоявших вдоль ленточной дороги, которой начинался его покаянный путь, вышла Ишанаксада и встала рядом с ним, и он принял на плечи свои диски памяти тысяч потерянных товарищей, и под грузом этим тяжким согнулся могучий Сангмер.

Несравненна изысканная красота Ишанаксады, но отнюдь не в этом таится причина запрета на ее изображения вплоть до дня сегодняшнего; не было никого прекрасней нее ни для отца, ни для празднолюбопытных, следивших, как приняла она на плечи свои часть бремени Сангмера и помогла донести диски до порога Сессилей, где Тишина означает мир.

Говорят, что в краю Сессилей их линии впервые переплелись и стали расти вместе. Другие утверждают, что любовь их взяла свое начало на обратном пути из царства Шен. Никто не противился тому, чтобы Ремонтник взял себе в жены Ишанаксаду, ибо лишь немногие осмеливались сердить Полибибла, который спас человечество и благословил этот союз.

По их возвращении из страны Тишины Полибибл поручил им многие великие задачи, как купно, так и порознь.

И вот было так, и пребудет так вовеки.

Тиадба захлопнула книгу, и молодежь сдвинула кружок теснее. Каким-то образом повествование несколько изменилось после предыдущей читки – появились иные подробности… а может, их уши просто учились улавливать новый смысл.

– Не очень веселая история, правда? – высказался Кхрен.

– Мы все там сгинем, – мрачно заявил Нико. – Сам себя не понимаю, но я все равно хочу туда идти. Фрасс!

Сквозь усталость в Тиадбе вдруг прорезалось жгучее желание поговорить о Джебрасси… или накричать на них – ведь он обязательно жив, он к ним присоединится, и его присутствие сделает этот поход совсем иным, не как прежние… Но, едва подавшись вперед, девушка посмотрела по сторонам и обмякла, понимая, что ее товарищи вряд ли поверят или найдут в этом утешение.

– Пора спать, – сказала она.

Все обижено надулись и пошли раскладывать спальные тюфяки под высокими арками.