Солдаты укрыли Антона одеялом и перевезли в стационар. Носилки завели в проход между рядами больничных коек, подогнали к стене и ушли. Овечкин с трудом повернул пылающую жаром голову, пытаясь осмотреться, и понял, что все кровати заняты мечущимися в горячечном бреду пациентами. Одеяла и постельное белье всех несчастных были испачканы кровью, у некоторых надсадно дышащих людей кровотечение из носа не прекращалось, и наложенные на лица набухшие повязки сочились кровью. Опухшие веки, воспаленные лица, мучительные гримасы и тяжелое, словно под прессом, дыхание – лежащие в стационаре люди ничем не походили на выздоравливающих. Антон с ужасом подумал, что посреди такой заразы выздороветь невозможно, но встать и уйти не рискнул. Здесь есть хотя бы какая-то медицинская помощь. За пределами медотсека не будет и этого. Чтобы не видеть царящих вокруг ужасов, он закрыл глаза и какое-то время лежал, нервно вздрагивая от доносящихся издалека глухих выстрелов.

Резкий приступ удушья разбудил его, заставив согнуться пополам. Овечкин свесил голову за край носилок, и его вырвало кровью. Несколько секунд из носа текли тонкие алые струйки, заливая пол под носилками, потом кровотечение прекратилось, и он почувствовал, как пылает охваченное жаром тело. Пока Антон восстанавливал дыхание, глаза привыкли к медленно плывущей картинке, и он замер, скованный ужасом. Стационар превратился в ужасающее своим видом кладбище. В густо залитых кровью постелях лежали мертвецы с обезображенными агонией окровавленными лицами. Ни охраны, ни практиканток не было, дверь распахнута настежь, снаружи не доносилось ни звука. Охваченный паникой Овечкин слез с носилок и, как мог, закутался в заляпанное кровью одеяло. Тело по-прежнему пылало, голову жарило, головокружение не проходило, но идти было можно, если придерживаться за что-нибудь.

Стараясь не смотреть на жуткие посмертные гримасы трупов, Антон от одной спинки кровати к другой добрался до стены и двинулся к выходу. В операционной картина оказалась еще ужасней: биорегенераторы распахнуты, обнаженные трупы лежали на ложах и прямо на полу, в лужах крови, усеянных почти черными кровавыми сгустками. В одном из мертвецов он узнал Яковлеву и понял, что ситуация катастрофически фатальна. Двери в кабинет Снегирёвой были распахнуты настежь, внутри никого, лишь заляпанные кровяными каплями пол и диван. Овечкин, едва живой от жара и ужаса, выбрался в забрызганный кровью диагностический кабинет и побрел к выходу. В приемном покое царил хаос, возле дальней стены в ряд были уложены несколько трупов в армейских скафандрах и экзокорсетах, живых людей не было. Зато в распахнутый выходной люк был виден коридор медицинского подуровня. Окровавленные мертвецы лежали в нем настолько густо, что не было видно пола, лишь кровавые брызги и отпечатки ладоней на стенах.