Гока Гончар возвращался с рынка. День сегодня выдался удачный — на лотке, что нес перед собой Гока, остались лишь две плошки. Весь остальной товар был распродан. И с покупателями везло — почему-то сегодня никто не торговался, не сбивал цену, а сразу лез за деньгами.

Гока широко улыбался — он был очень доволен собой; он представлял, как придет домой, крикнет жену и широким жестом бросит перед ней всю выручку. Ну или почти всю…

Тесная улочка была пуста. Гока припозднился — после торговли заглянул в заведение Димитра Веселого, своего старого друга, и не заметил, как просидел там несколько часов. Выпил он немного — всего лишь большую кружку эля, одну-единственную. Но и она развязала ему язык. О всяком говорили они с Димитром, но в основном обсуждали новости, что несли в Город путники с востока…

С каждой минутой становилось все темней, и Гока прибавил шагу. Обшарпанные стены домов поднимались высоко вверх, а между ними, будто узкое тряпичное полотнище было натянуто серое с красными разводами небо. Подкованные сапоги Гоки цокали по брусчатке, и эхо шагов бежало далеко вперед, словно торопясь быстрей хозяина очутиться дома.

Гока любил Город. Но ему не нравились трущобы; здесь всегда темно и влажно, здесь в канаве смердят помои, а люди ходят бледные, словно черви.

То ли дело за стеной! Там чисто и привольно, там гуляют веселые горожане в пестрых одеждах, там фонтаны рассыпают веера радужных брызг, а ночами на улицах горят яркие фонари. И там нечего бояться — за порядком в Городе следит Король, власть которого признают даже самые могучие Двуживущие.

Здесь же… Здесь тоже появляются королевские патрули, и есть видимость порядка — но… Трущобы так трущобами и остаются…

В тени улицы что-то шевельнулось, и у Гоки екнуло сердце. Вспомнилось вдруг, что в заведении Димитра за соседним столом сидели три человека с невыразительными лицами и опасными глазами. Перед ними стояли три кружки, но люди к ним не притрагивались. Они молчали. И слушали.

А Гока рассказывал об удачном дне и о своей выручке. Говорил о том, как придет к жене и выложит перед ней дневной заработок — в три раза больший, чем обычно…

На брусчатку узкой улицы шагнула фигура в длинном плаще и в шляпе, широкими полями закрывающей лицо.

— Давай деньги, гончар, и разойдемся, — сказал ровный голос, и тонкий кинжал блеснул в складках плаща.

Гока остановился и беспомощно оглянулся.

Две тени, кажущиеся бесплотными призраками, преградили путь к отступлению.

Да и куда отступать?

— Не тяни, гончар! Доставай деньги, или мы их снимем с твоего трупа!