Словно по какому-то наитию Глеб щелкнул пальцами — оранжевое пламя брызнуло с ногтей на медную крышку курильни. С гулким хлопком взвился к потолку клуб сизого дыма. И в тот же миг железная коробка в руках Ирта дернулась, изрыгнув ярко-зеленый луч.

Монстр с крокодильей пастью задергался, словно червяк на раскаленной сковороде. От его тонкого визга заложило уши.

Ирт держал железную коробку, как брандспойт; зеленый свет, будто тугая струя, хлестал из круглого отверстия, бил в чудовище — и его шкура сползала лохмотьями. Обугливалось и крошилось обнажившееся мясо. Нестерпимо воняло жженой шерстью.

Оборотень Горр прыгнул назад.

Глеб наклонился к курильне, вдохнул сладковатый дым полной грудью и надрывно закашлялся.

Не перестающее визжать чудище странным образом извернулось — будто сложилось, — нырнуло в дыру и пропало.

3

Они долго не могли успокоиться, кричали друг на друга, рычали, хватались то за одно, то за другое, размахивали руками, оружием и когтями.

Первым угомонился Горр. Недовольно ворча, он отступил в свой угол, залез под одеяло, накрыл попоной окровавленную морду.

На полу шевелились, потрескивая, клочья подпаленной шкуры. Мерцал зеленый луч, уткнувшийся в стену, тихо жужжала брошенная железная коробка. К черной дыре тянулось от курильни седое призрачное щупальце, колыхалось от сквозняков и от движений воздуха, производимых возбужденными людьми.

А с улицы доносились жуткие звуки. Что-то трещало и лопалось, кто-то вопил, подвывая, хрипел, рычал, шипел… Но страшней всего был тихий детский смех и шлепанье легких босых ног по крыше — возле самой дыры.

— Безумие! — Глеб расхаживал по тесной комнате так, что кружилась голова. — Полное безумие! Я же говорил, что это ловушка!

Ирт, с трудом сдерживая нервную дрожь, пытался успокоить перепуганных животных.

Кто бы успокоил его самого!

Он косился черную дыру, на дверь, на Горра, посматривал на снующего взад-вперед Богоборца и крепко прижимал к себе головы взмокших пони.

Надо! Надо было взять с собой Танка!

В следующий раз — обязательно!..

— Долго нам тут еще торчать? — Глебу казалось, что кто-то смотрит на них сквозь дыру в потолке.

— До утра.

— И когда же оно придет?