— Постарайся-ка об этом вообще не думать. А то ведь можно и с ума сойти.

— Стараюсь. Изо всех сил стараюсь.

— Вот и хорошо… И все же, почему они нас не любят?

5

Последняя встреченная ими деревня осталась далеко позади. Все чаще стали попадаться протяженные сумрачные ельники, где днем было до жути тихо, а ночами завывали волки и ухали глазастые совы, в своем бесшумном полете похожие на призраков. Дорога в таких местах с трудом протискивалась меж столетними деревьями, и путникам неоднократно приходилось подныривать под косматые, поросшие сивым мхом лапы и перешагивать через поваленные стволы.

Они спали урывками, по два, по три часа. Когда один отдыхал, второй дежурил, охраняя товарища. Потом менялись. По мере продвижения на север становилось все холоднее. Костер согревал лишь обращенную к огню сторону тела, а все остальное мерзло, и во время ночных дежурств Глебу приходилось периодически вставать и разгонять кровь физическими упражнениями, размахивая копьем и вспоминая уроки Уота. Когтю было легче — он окружал себя десятком магических огней, плавающих в воздухе, и, блаженствуя, грелся, лишь изредка выписывая посохом замысловатые фигуры, чтобы подпитать магией затухающее пламя.

Дни становились все короче. Утром, когда путники просыпались, было еще темно. Они быстро завтракали, тщательно затаптывали костер и уходили, так и не дождавшись восхода солнца. А вечером, натаскав дров, смастерив простенький навес от ветра, поужинав жидким супчиком из солонины, лука и муки, друзья ложились спать уже под холодными яркими звездами.

Два раза заводили хоровод вокруг них обнаглевшие от голода волки. Хищники прятались за стволами елей и все ближе и ближе подбирались к путникам, подвывая и щелкая зубами. Маг отгонял их, расшвыривая во все стороны огненные шары. Сгустки пламени срывались с конца посоха, с сухим треском ударялись о деревья, расплескивались горячими искрами. После того, как стая разбегалась, приходилось срочно тушить тлеющую хвою — велика была опасность лесного пожара.

На шестой день пути они вышли к реке.

Лес кончился, и во все стороны, насколько хватало глаз, расстилалась плоская, как стол равнина. Только скрюченные карликовые березы росли на бедной почве.

Серое вечернее небо сыпало мохнатыми хлопьями снежинок, засевая грязную землю и пряча золото искореженных ветрами берез.

Суровая дикая местность окружала путников, и нелепо и чуждо смотрелась каменная арка моста, переброшенная там, где узкая тропа пересекала реку.

Друзья остановились.

— Мост, — сказал Глеб.

— Тем лучше. Не придется лезть в воду, — ответил Коготь.