Разум Чэн Синь был прозрачен и пуст, словно космос: ни воспоминаний, ни эмоций. В поверхности сознания, чистой и гладкой как зеркало, отражалось заходящее солнце ее жизни, и это было естественно, как ежедневные сумерки… Все правильно, все так, как и должно быть. Если мир может обратиться в пыль по одному щелчку пальцев, то смерть одного человека нужно встречать с теми же умиротворенностью и бесстрастием, с какими встречает свой конец капля росы, падающая с травинки.

Но только Чэн Синь зажала в пальцах капсулу, как зазвонил телефон. Это был Фрейс.

– Дочка, сегодня такая красивая луна. Я только что видел кенгуру. Должно быть, переселенцы съели не всех.

Фрейс никогда не включал видеосвязь, наверное, полагая, что речь живее и образнее любой картинки. Чэн Синь знала, что он ее не видит, и все равно улыбнулась.

– Как чудесно, Фрейс. Спасибо тебе.

– Дочка, все образуется. – И Фрейс отключился.

Вряд ли он что-то заподозрил. Все их разговоры были такими же короткими.

А еще этим утром приходила 艾 АА и с восторгом рассказала, что компания Чэн Синь выиграла тендер на очередной большой проект: им предстояло построить на геосинхронной орбите еще более грандиозный крест.

Чэн Синь осознала, что у нее все еще есть двое друзей. В этот краткий кошмарный период истории – двое настоящих друзей. Если она сейчас покончит с собой, каково будет им? Ее прозрачное, пустое сердце сжалось, как будто его сдавило разом множество ладоней. На озере ее сознания ровная доселе поверхность пошла рябью, и отражающийся в ней закат загорелся, словно пожар. Семь лет назад перед лицом всего человечества она не нашла в себе воли нажать на красную кнопку; сейчас, подумав о друзьях, она не смогла проглотить капсулу, которая принесла бы ей облегчение. Какая же она бесконечно слабая! Ноль, пустота – вот что она такое.

Еще мгновение назад реку перед ней сковывал лед, и Чэн Синь могла бы легко перейти на ту сторону. Но сейчас лед растаял, и ей придется брести в черной холодной воде. Это будет долгая пытка, но Чэн Синь была уверена, что доберется до другого берега. Возможно, она будет колебаться и бороться с собой до следующего утра, а тогда, наконец, проглотит капсулу. Другого выхода не было.

Опять запел телефон. Звонила Томоко – еще раз приглашала Чэн Синь и Ло Цзи в гости. Она хотела сказать им последнее «прощай».

Чэн Синь медленно вернула капсулу обратно в пузырек. Она пойдет на эту встречу. Значит, переход через реку боли затянется.

* * *

На следующее утро Чэн Синь с Ло Цзи вновь пришли к воздушному домику Томоко. В нескольких сотнях метров внизу волновалось людское море. Накануне Томоко объявила всему миру, что собирается уйти, поэтому сегодня толпа была во много раз больше обычной. Но вместо того чтобы возносить молитвы, паломники молчали, словно чего-то ожидая.