– Детка, а я тебя узнал, – обратился Джейсон к Чэн Синь. – Ты была Держателем Меча. Наверняка ты и твои коллеги явились сюда по какому-то важному делу. Да ты не переживай. Все равно апокалипсиса не избежать, так что наслаждайся моментом!

– Сомневаюсь, что вы наслаждались бы моментом, если бы не вертолет над головой, – съязвила АА.

– Ха, детка, еще как наслаждался бы! Точно тебе говорю. Когда мне было сорок, еще в Общую Эру, я узнал, что смертельно болен. Но не испугался, даже не собирался ложиться в анабиоз. И только после того как я впал в кому, доктора сунули меня в гибернатор. А когда проснулся, уже наступила Эра Устрашения. Думал, ну вот, теперь у меня начнется новая жизнь, а оказалось, что это только иллюзия. Смерть лишь залегла в засаде где-то впереди на дороге… В тот вечер, когда я закончил строить этот маяк, я сел в лодку и отплыл в море, чтобы полюбоваться им издалека. И тут вдруг ко мне пришла мысль: Смерть – это единственный маяк, который горит всегда. Неважно, куда ты плывешь, в конце концов повернешь к нему. Все в мире проходит, и лишь Смерть живет вечно.

Их крутило в водовороте уже двадцать минут, и лодка спустилась примерно на треть пути до центра. Она значительно накренилась, но центробежная сила не давала пассажирам соскользнуть к левому борту. Все поле их зрения теперь занимал склон водяной горы, и они больше не могли видеть вершину Хельсеггена, даже находясь на противоположной стороне воронки. Все избегали поднимать взгляд к небу, потому что лодка, словно приклеенная, кружилась синхронно со стеной водоворота, и поэтому движение почти не ощущалось. Но стоило только задрать голову – и картина менялась. Затянутое тучами небо вращалось все быстрее и быстрее, вызывая у исследователей головокружение. Центробежная сила, возрастающая ближе к зеву воронки, разглаживала водную стену еще больше. Возникало впечатление, будто она твердая, как лед. Рев, доносившийся из ока водоворота, заглушал теперь все другие звуки, и разговаривать стало невозможно. Солнце на западе пробилось сквозь облачный покров и бросило в водоворот свой золотой луч. Свет, однако, не мог достичь дна воронки и озарил лишь маленький участок водяной стены, отчего зев водоворота показался еще более мрачным и угрожающим. В поднимающемся из него тумане мельчайших брызг заиграла радуга. Многоцветная арка величественно встала над вращающейся бездной.

– Помнится, Эдгар По тоже описал радугу над Мальстрёмом. Причем, кажется, даже в лунном свете. Он назвал ее «мостом между Временем и Вечностью». – Джейсон кричал во всю глотку, но никто не мог разобрать его слов.