При тройной перегрузке можно было разговаривать без особого напряжения. Чэн Синь спросила Ифаня, почему он так долго пролежал в анабиозе. Тот ответил, что во время поиска пригодных для жизни миров дел для него не нашлось. Когда обнаружили Мир I, занимались в основном подготовкой планеты к заселению и начальным обустройством. Первое поселение походило на средневековый городок, и никаких условий для ведения научных исследований там не было. Правительство решило, что все ученые должны лечь в гибернацию и оставаться в ней, пока технология не поднимется до нужного уровня. Ифань был единственным представителем фундаментальных наук на борту «Гравитации»; на «Синем космосе» служило еще семь. Из всех этих людей его разбудили последним – через двести лет после того, как два корабля достигли Мира I.

Чэн Синь была заворожена рассказом Ифаня о новых планетах, где живет человек. Но она заметила, что он рассказывает о Мире I, Мире II и Мире IV, но не о Мире III.

– Я там никогда не бывал. И другие тоже. Точнее, кто бы туда ни отправился, не может вернуться. Мир III запечатан внутри световой гробницы.

– Световой гробницы?

– Это черная дыра с пониженной скоростью света, образованная следами пространственных двигателей. На Мире III что-то случилось, и они решили, что их координаты стали известны. Им не оставалось ничего иного, кроме как превратить свой мир в черную дыру.

– Мы их называем «черными доменами».

– Хорошее название. Кстати, население Мира III сначала назвало этот эффект «световым занавесом», но чужаки именуют это «световой могилой».

– Как «занавес»?[66]

– Совершенно верно. Разные люди по-разному смотрят на вещи. Жители Мира III говорили, что там просто рай – правда, не знаю, считают ли они так же и сейчас. Как только мир заключают в «световую могилу», ни одно сообщение не может выйти наружу. Но мне кажется, что люди там вполне счастливы. Для некоторых безопасность – непременное условие счастья.

Чэн Синь спросила Ифаня, когда в новом мире построили первый пространственный корабль, и узнала, что это случилось сто лет назад. Значит, расшифровка секретного послания Тяньмина позволила жителям Солнечной системы прийти к этому достижению на двести лет раньше галактического человечества. Даже принимая во внимание время, ушедшее на обустройство новых миров, Тяньмин ускорил прогресс как минимум на одно столетие.

– Он великий человек, – сказал Ифань, выслушав рассказ Чэн Синь.

Но цивилизация Солнечной системы не сумела воспользоваться этим шансом. Было потеряно тридцать пять бесценных лет – возможно, из-за нее. Сердце Чэн Синь уже не кололо от этой мысли; молодая женщина ощущала лишь оцепенение – признак мертвой души.