Момент, в принципе, неплохой – все равно все болит, завтра будет ныть еще сильнее. На этом фоне молочная кислота сильно чувствоваться не будет.

Немного размяв плечи и локтевые суставы, я забрался на турник и сделал десяток подтягиваний. Тяжко. Пятнадцать упражнений на пресс. Тоже тяжко. Полсотни приседаний. Пойдет. Вроде разминка норм, занятие можно начинать.

Что там у нас было по последним результатам моего приступа «работуна»?

Я нашел тетрадку с записями, полистал. Лесенка на 14 подтягиваний, 60 упражнений на пресс, 14 раз гирька на правую руку, 12 на левую.

Да уж, было время… Ну, погнали…

Через полчаса, выйдя на кухню попить воды, я удивленно замер.

– Привет, – сказала Вика, откусывая пирожок и с интересом рассматривая меня.

– Привет! – сказал я, и, чувствуя, что краснею, добавил. – Минуту, оденусь.

– Он у меня такой скромный, – вздохнула мама.

Я быстро натянул шорты и футболку, чуток успокоился, убрал гирю обратно за штору, и предпринял вторую попытку добраться до воды.

Естественно, был усажен пить чай, после чего мама со словами:

– Ладно, вы тут сами говорите, я пойду телик смотреть, – оставила нас наедине.

– Значит, говоришь, ночевал у меня? – едва мама закрыла дверь в своей комнате, перебила мне аппетит Вика.

– Кхм!

– Подавился? По спинке похлопать?

– Нет, спасибо!

– Ну? Как тебе удалось ко мне ночью забраться? Благословлением отца заручился? Или так, втихую?

– Мммм… Помнится, троллейбусы уже не ходили, было темно…

– Ясно. А почему я не в курсе? Ты хоть знаешь, каково это – узнавать подробности своей личной жизни от чьей-то матери?

– Извини.