Все потом.

Когда дошел до площади, давление усилилось, но я все еще терпел.

Народа там очень много.

Большая площадь украшена множеством светящихся гирлянд, светильников, и иллюзий. По городу расхаживали горожане, жрецы, воины, шуты, артисты и факиры. Музыканты играли музыку на сцене. По краям стояли множество палаток, магазинчиков и закусочных, приманивая прохожих интересными конкурсами или вкусными запахами. А вокруг статуи Светоносного собрались молящиеся и оставляли дары ему.

А народа тут много. В основном люди. Представители других рас были только игроками. Просто потому что Орден мало какие расы любям. У гномов есть свои мастеровые боги, им навязать Светоносного сложно, эльфы слишком долгоживущие и за своих горой, таким вообще мозги промыть затруднительно, а аасимары очень ненавидят Орден за то, что Светоносный когда‑то кинул их. Короче навезёт бедолагам. Гномы с ними работают только за деньги или, будучи игроками, эльфы вообще стараются игнорировать, потому как среди солеров большая часть магов, а лунари больше к природе. Орден не любит как магов, так и природу. А аасимары все еще помнят подлянку Светоносного, когда он обещал им вернуть их домой, но не сдержал обещания.

Так что Ордену остаются только люди, которые разобщены, легко управляемы и вообще их больше и найти лоха всегда можно. Лох не мамонт, не вымрет.

А не важно сейчас.

Тут смотрю на все и прямо идиллия какая‑то.

На северной части этой огромной площади стоял действительно громадный собор. Он походил на Собор Парижской Богоматери. Очень красивый, большой и с множеством символов солнца и меча. На самом соборе много золотых украшений, окно вообще кажется из какого‑то драгоценного кристалла сделано. Светоносный любит роскошь.

Перед собором стояла большая сцена окруженная белыми рыцарями, в мощных доспехах с символикой Ордена. На самой сцене на золотом троне восседал мужчина на вид лет пятьдесят — шестьдесят, седой, с роскошными бакенбардами, короткими волосами, большой нос, добрая улыбка, лицо покрытое морщинами. Одет в белую робу с красным орарием на плечах.

Вот ты какой, Гаскон Ватори. Один твой вид и то где ты сидишь, уже указывают на тебя. Добрая улыбка, но недобрая душа.

Посмотрим, кто будет улыбаться последним.

Рядом с ним стояли двое жрецов, мужчина в серой робе с черным орарием, и женщина в желтой робе с синей лентой. Головы обоих прикрыты капюшонами. Но мужчина упирался рукой в боевой крест, а у женщины был посох с крестом. Это, похоже, жрецы Люмана и Зарины, детей Светоносного.

Значит, тут собрались все.