- Так там не только люди, - отозвался Емельян, я вижу и орков, и драконидов, и других.

- Люди, - утвердительно произносит Хранитель: - Я вижу сути, людские сути.

- Так тут вообще кого только нет, как еще не передрались-то? Их же расы враждуют, как я помню.

- Враждуют правители, а простые люди страдают. Нет зла в них друг на друга, и цель едина для всех, вот и идут все вместе, дабы безопаснее было.

- Хм.

- Чего-то придумал? – поинтересовался Емеля.

- А что, если нам попробовать затеряться среди них?

- А это мысль, там нас сложнее будет найти.

- Правильно, благо путь наш сходится, - согласился Хранитель: - Среди Скитальцев сыскать сложнее, нежели среди поля.

Солнце ласково согревало, не припекая, журчащая рядом река не позволяла изнурять от жажды, поэтому, все идущие не выглядели изнеможенными, хотя, для некоторых даже такой солнечный день мог оказаться слишком холодным. Цепочка идущих по дороге вытянулась в узкую вереницу, медленно идущую по колее вдоль извилистой предгорной речушки.

Идущие не походили на беженцев, не тащили на себе пожитки, да и немногочисленные лошади и прочие ездовые существа не были запряжены в телеги, нагруженные скарбом. Больше походило на собравшийся в поход рейд, разве что, среди облаченных в внушительные доспехи и одежды было гораздо больше тех, кто выглядел попроще. Но никто не стремился залезть на ездового питомца, не смотря на такую привилегию, но и звери не шли следом за своими хозяевами налегке: на каждом сидели либо дети, либо старики, не способные выдержать столь изнурительный по длительности путь.

Идущие рядом беседовали друг с другом, делясь самым сокровенным, что у них было – своими воспоминаниями; и никого не смущало, что собеседники и новые знакомые разговаривали на разных языках, при этом легко понимая, что им говорят остальные. Скитальцы, идущие вместе, все же разделялись на небольшие группы, державшиеся обособлено, и были среди таких групп как расовые, так и смешанные. За дни паломничества связь между скитальцами только крепла, деля между собой тепло огня, кусок еды и одну дорогу, люди все больше сплачивались, хотя и держались ближе к тем, в ком видели близких для себя людей. Да и играющая вместе детвора так или иначе сближали взрослых, наблюдавших за их весельем.

Все они шли лишь с одной целью, и хотели бы выбрать тот облик, который бы более был похож на них, но не все было так просто. Вшитые в модули ограничения не позволяли, к примеру, мексиканцам быть кем-то кроме зеленокожих орков или гоблинов, если они не могли заплатить 10000 идеалов за выбор расы. Те же, кто мог заплатить, имели возможность стать всего лишь ящером, человеком с некоторыми ограничениями, псоголовым, хобгоблином или же кем-то из других менее котируемых рас, более намекающих на скрытую расовую дискриминацию, так как всех представителей этих рас нанимали в качестве слуг или прислужников. Лишь детям было разрешено входить в игру в своем облике, но это было лишь до 18 лет, после чего раса бы сбросилась с последующим принуждением выбора.