Эшшу протянула ладошку за кольцом Глена.

Клаус на изменение статуса ученика никак не отреагировал. То ли не увидел, то ли ему было всё равно.

Следующие пять дней дня Эшшу с Тёмом находились в игре по двенадцать часов. Пока Тём махал топором, Эшшу отрабатывала с наставником внезапную атаку из инвиза. Эта способность была у сумеречной ведьмы и раньше, но инициировалась заклятием из раздела темной магии и ведьма не рисковала пользоваться ей при инквизиторе. Как неизвестно, но, судя по азарту, с которым раз за разом Эшшу уходила в невидимость, компромиссное решение было найдено.

Тём на автомате рубил очередное дерево, наблюдал за проходящим перед глазами обучением и болел за Эшшу. Только коснуться своим мечом наставника, даже с учетом растущего мастерства, у ведьмы получалось не более одного раза из семи атак.

После обязательных четырех часов административных работ, Тём вместе с Эшшу до ночи заучивали молитвы и пробовали их воздействие на отдельные предметы. Самые серьезные, направленные на укрощение нежити и изгнание или обездвиживание нечисти изучались без практических занятий, но с неизменной просьбой к наставнику "всего и побольше!"

Тём и Эшшу квартировали теперь в двух комнатах у старосты Садка, а Клаус поселился у вдовы.

Столовались все втроем у неё же, так что Тём был отдельно благодарен учителю за разительно изменившееся теперь питание, после которого ни о каких кабаках хоть в Хольфстриге, хоть в Троттире норд уже и не думал.

За это время он с Эшшу всего один раз выбрался в свой клановый замок. Девчонка пришла в восторг от чуда средневековья, но, к огорчению Тёма, радовалась совсем не тем вещам, которые ласкали взгляд и согревали сердце ему самому. Ни Глена, ни кого‑нибудь из других знакомых Сынов Тём в это посещение замка не встретил.

Восьмой день пребывания Тёма в Садике для него самого и Клауса с Эшшу начался как обычно. Клаус и Эшшу проводили ревизию темных заклинаний ведьмы, поределяя какое из них допустимо к применению ученицей инквизитора. Ведьма билась за каждое с азартом, но грань уважения к мнению Учителя при этом не переступала.

Тём интенсивно поработав топором, отдыхал, медитируя с кинжалом Мизуки в руках. Пользуясь тем, что монотонная, изматывающая работа как нельзя лучше очищала голову от мыслей, норд в минуты восстановления выносливости пробовал достучаться до "наследства" почившего Патриарха, надеясь выудить ещё что‑нибудь уникальное. Пока ничего толкового из этой затеи не получалось. Мелькали в голове какие‑то образы, чаще всего это была барышня в красной коже, красивая блондинка с узким лицом и тонкими бледными губами, при улыбке обнажающими длинные острые зубки. Не много ли клыкастых девочек на его пути? Или у каждого мира свои каноны красоты. Были картинки каких‑то схваток. Несколько раз Тём видел морщинистое лицо очень старого вампира. Но кто это был, и где это происходило, норд понять не мог.