Завороженный взгляд Элли, на появившуюся из сумки чашу заставил Тёма замолчать.
Эшшу, отследив его взгляд, уже не стала ничего переспрашивать, только отметила про себя, как меняется, будто леденеет фигура виллисы, как сквозь уже привычное мягкое, женственное лицо Перемещающейся проступают более резкие и жесткие черты. И то, что было наружу и для всех, растворяется или уходит внутрь, а вместо него изнутри проступает кто‑то совсем другой. Вот только что ведьма разговаривала с простой и на удивление для её состояния очень "живой" девчонкой, а вот уже перед ними холодная, безупречная аристократка в седьмом поколении.
Сама же Элли вообще забыла, где она и о чем только что говорили. Для неё в мире существовал только предмет в руках у норда. Прошла целая минута, прежде, чем оцепенение с виллисы спало, тело расслабилось, только в лице ещё оставалась холодная строгость.
— Откуда у тебя эта Чаша, воин?
— Подарок человека, поменявшего её на своё сердце.
— Верю. Эту Чашу всегда можно получить только так, — поменяв на свое сердце или подарив от всего сердца.
Только раньше в неё из сердца лили любовь, — Элли протянула руку к чаше, но так и замерла, не решившись до неё дотронуться. — а там откуда ты её принес — кровь. Много крови. Ты знаешь, чья это Чаша?
— Не знаю. Она для меня просто чаша, — уже заканчивая говорить, Тём понял, что это не правда. Знание пришло как обычно мгновенно, — вот в руках неопознанная ритуальная чаша, а вот он знает, что сжимает в ладонях Чашу Проматери.
— Нет. Уже знаю. Это Чаша Проматери.
— Да. Чаша ЕЁ.