Артем, как самый молодой и азартный, покорил вершину первым, опередив меня шага на четыре. И радостно задрал руки вверх, подражая альпинистам поднимающимся на величайшие заснеженные пики. Следом уже взошел и я, замерев на верхней точке и углубившись в созерцание открывшейся великолепнейшей панорамы.

Да… Ковчег красив. Очень красив. Пусть тут раздаются ядерные взрывы, накатывают на берег цунами, а люди продолжают ссориться, но мир Ковчега все же невероятно красив. Настолько красив, что его почти невозможно описать словами. Уверен, окажись на моем месте более творческий человек, он мигом достал блокнотик и принялся бы судорожно черкать, пытаясь запечатлеть хоть часть открывшейся ему красоты.

Настоящий здесь мир или виртуальный — другого у нас отныне нет. Даже если Земля не погибла, ведь мы ничего не знаем, то все одно, нам уже не вернуться. Мы цифровые воплощения. И смотреть на мир надо глазами местного жителя, а не восторженного туриста заглянувшего лишь на час другой, чтобы пробежаться там и сям с экскурсией. Нам здесь жить… я уже говорил эти слова сам себе, но готов повторять их каждый день.

Нам здесь жить!

И, слава Богу, что этот мир настолько красив и огромен! Тут долго скучать не придется…

— Дядь Жирдяй! У! Смотри!

— Вижу — кивнул я, заметивший сразу несколько бросающихся в глаза странностей — Вижу. Ну-ка…

Бинокль хоть и сломанный наполовину, но приближение давал, «картинка» была «мутная» — линзы от времени стали матовыми, почти непрозрачными. Но сейчас я и этому крайне рад, с весьма большой тревогой рассматривая двух дико страшных уродов, пытающихся доломать и без того сломанный грузовик.

Выглядело все странно…

Под нами, на узкой серпантинной дороге, стоит ржавая развалюха — очень большой грузовик шириной чуть не на всю дорогу. Такой машине место лишь на восьмирядных автобанах, а не на узкой виляющей горной дороге. Подобный колесный гигант мог появиться здесь лишь благодаря игровому рэндому, понатыкавшему технические диковинки тут и там. Судя по внешнему виду, грузовик простоял здесь целую вечность, превратившись в ржавый могильный памятник самому себе, да еще и исполняя роль баррикады, полностью перекрывшей дорогу. Шин понятное дело не осталось, хотя видны на земле рваные останки чего-то черного. От закрытого кузова так же не слишком много уцелело. А вот станина, сама основа машины, уж не знаю, как она правильно называется, казалась достаточно прочной. И словно бы как издевательство, поверх станины, у переднего ее края, торчала собственно безносая кабина грузовика. Почему издевательство? Да потому что кабина прямо сверкала свежей покраской вишневого цвета. Имелись и стекла! Ветровое, боковые и заднее. Вот как так, а? Все в хлам, а кабина целехонькая,… будто когда здесь проходил «временной циклон», кабину задело лишь его краешком, тогда как кузов и всю заднюю часть время не пощадило.