Есть пострадавшие, есть погибшие.

«Скорая помощь» уже тут, врачи занимаются ранеными. Проезжающие порой останавливаются, выходят из машин и бегут сюда, чтобы помогать спасателям. Людей не хватает. Все волнуются, плачут и ругаются.

Но в этой суматохе, шуме и буре чувств была область тишины. Мертвой тишины.

На кушетке в «скорой» сидели два маленьких мальчика. Они были близнецами, но внешне были не очень похожи. Оба стали сиротами.

Мальчик со светлыми волосами и синими, как небо, глазами молча сидел, поджав ноги, и тихо плакал, кусая губу. Он смотрел в одну точку и дрожал. Он был бледен и хрупок, и казалось, рассыплется от одного прикосновения.

Второй был брюнетом с зелеными изумрудами глаз. Он тоже плакал. Он дрожал как осиновый лист, держался за голову и прерывисто дышал.

– Чувствую… всех чувствую… больно… – шептал он, шмыгая носом. Боль в голове становилась сильней, какое-то новое чувство проснулось в нем и сводило его с ума. Зеленоглазый мальчик хватался за голову, а второй неподвижно смотрел вперед. Они братья-близнецы, похожие и различные, но у обоих в душе пустота. – Мама… папа…

Ветер бьет в лицо, ничего не вижу, глаза слезятся, а вокруг одна темнота. Слышу смех, крики, плач и музыку. В ощущениях сплошная каша. Ничего не понимаю. Не чувствую гравитации, я падаю то вниз, то вверх и закручиваюсь, словно в урагане. Как хорошо, что в этом мире у всех стальные желудки и стошнить меня не может. Ох, как все крутится и вертится.