Прямо в пакете, никем не замеченная, все это время она подбиралась поближе к Вакуле, а в последний момент обхватила его ногу своими щупальцами и вместе с ним скрылась с наших глаз. Вот только, в отличие от живых, мертвых я всегда смогу найти. И сейчас мне только и остается, что положить руку на плечо Димону и указать ему направление.

— Стреляй призрачными, — посоветовал я. — Разрушишь амулет, и на такой глубине ему все равно не выжить.

Эпилог. Кто мы?

Эпилог. Кто мы?

Дмитрий Котов

Мы сидели с братом на крыльце покосившегося домика и курили. Со школы не держал во рту сигарет — с тех самых пор, как отец заставил накуриться до рвоты, чтобы раз и навсегда отбить охоту. А Тимон и вовсе этим делом никогда не увлекался. Но сегодня — сегодня мы изменили своим привычкам. Оба. Белые, остро пахнущие табаком цилиндрики мы реквизировали со стола в доме, где меня поймал в ловушку Вакула. Тот самый, которого я хладнокровно уничтожил фактически вслепую сквозь слой почвы и прервал тем самым череду совершаемых его бандой массовых убийств. Сейчас он застыл в земле, сам я его не видел, опыта за разрушение амулета не дали, но брат заверил, что с сумасшедшим бандитом покончено.

Когда на улицу Дачную с двух сторон ворвались КамАЗы с надписью «ОМОН» и оттуда посыпались бойцы в спецэкипировке, было уже поздно. Все подельники Вакулы к этому моменту уже были мертвы, в том числе и те двое, что держали в заложниках семью Мытникова. Сами ребята были перепуганы до полусмерти — эти подонки даже не удосужились убрать промороженное тело их матери, лежащее прямо посреди комнаты. Это перекошенное не от боли, а от страха за своих детей лицо я не забуду теперь до конца жизни. Собственно, поэтому лично я и закурил. Коллеги взяли было нас на мушку, но я все им объяснил, предъявив удостоверение и указав на стоящую на деревянных ступеньках рацию. Это именно я их и вызвал.

Затем приехало сразу несколько машин скорой помощи — одна из них забрала детей майора. Сам Мытников не приехал, как мне сперва подумалось, но потом я усмотрел в конце улицы за громадным КамАЗом знакомый «Форд».

«Не подойдет», — жестко тогда сказал Тимон. Но майор нашел в себе смелость посмотреть мне в глаза. И сказать всего два слова: «прости» и «спасибо». Я лишь кивнул, проигнорировав протянутую руку, и Мытников деликатно решил не настаивать. К черту Росгвардию, решил я. Не хочу быть пешкой ни в чьей игре. И хоть я не имел никаких претензий к этим мальчишкам и девочке, да и не мог я на них злиться, ни в чем они не виноваты, но служить под началом их отца я больше не смогу. Да и вообще…